в арсенале навыков будущего Императора и вообще предосудительны. Наверное, по их мнению, именно так будущий Император должен будет сказать подосланному убийце, столкнувшись с ним в пустом коридоре без стражи…
В пустой часовне без единого стража на шаги за спиною правитель Империи обернулся не сразу, не вздрогнул, не насторожился. Во-первых, стража была у входа в Большую башню и неподалеку от входа в часовню. Во-вторых, три пса, коим не возбранялось бегать по Карлштейну фактически там, где им вздумается, лежащие сейчас по ту сторону порога, не подали признаков агрессии или хотя бы раздражения. Ну а в-третьих – именно звука этих легких, едва слышимых шагов Рудольф и ждал последние полчаса. И увидеть ожидал именно то, что увидел, обернувшись, – женщину в довольно смелом, по последним веяниям моды, платье, в столь же вольном головном уборе, каковой представлял собою лишь некоторую весьма номинальную конструкцию из серебряного гребня и шелковой ткани, что позволяло черным волосам почти свободно представать окружающему миру. Многие сказали бы, что вдове, сколько бы времени ни минуло, приличествовал бы несколько иной туалет, однако благопристойность наряда Адельхайды фон Рихтхофен – это последнее, что тревожило его в данный момент. Ну, быть может, не совсем последнее, однако далеко не первостепенное.
Полагающихся обычно и прилюдно исполняемых приветствий он также не ожидал и даже поднялся навстречу, не успев лишь первым произнести приветствие.
– Ваше Величество, – с короткой улыбкой промолвила она, остановившись в двух шагах. – Я снова заставила вас ждать?
– Я уже к этому привык, – отозвался Рудольф без малейшего упрека и, указав своей гостье на скамью, уселся первым. – Прошу вас.
Адельхайда опустилась на узорчатую скамейку достаточно близко, чтобы не повышать голоса, но и на расстоянии, довольном для того, чтобы ясно обозначить дистанцию. Стало быть, настрой у нее сегодня сугубо деловой. Выражение лица было неопределенно-приветливым, безмятежным, из чего Рудольф сделал вывод о том, что плохих новостей, скорее всего, не будет.
– Вы не вздыхаете, – высказал он свою мысль вслух, – не опускаете глаза в печали, не изъясняетесь грустным голосом; словом, не совершаете ничего из множества ухищрений, призванных подготовить человека к неприятному. Кроме того, за сегодняшним обедом вы мне весьма многозначительно улыбнулись. Полагаю, это вовсе не от радости лицезрения меня.
– Неужто вы настолько скромны в собственной оценке, Ваше Величество? – уточнила та с улыбкой, и Рудольф нетерпеливо потребовал:
– Да не томите же. И без того я весь этот день, с той минуты, как вы прибыли, гадаю, чего мне ждать и что готовиться услышать. Скажите, что вы привезли мне добрые вести.
– Я привезла вам добрые вести, – подтвердила Адельхайда подчеркнуто торжественно. – Можете поставить еще один «plus» в списке. Он ваш.
– Dei gratia… – проговорил Рудольф с облегчением и запнулся, исподволь