И т. д.
Пётр Бернгардович Струве так положение и охарактеризовал:
«Советская власть есть, по существу, николаевский городничий, возведённый в верховную власть великого государства».
Ленин был махистом, возомнившим себя марксистом.
Он шёл не от теории к практике, а от деяния к опыту.
Собственно говоря, при отсутствии научного мировоззрения, ему ничего другого и не оставалось.
Отсюда зигзаги и противоречия его деятельности. Он сам писал:
«Кто берётся за частные вопросы без предварительного решения общих, тот неминуемо будет на каждом шагу бессознательно для себя „натыкаться“ на эти общие вопросы. А натыкаться слепо на них в каждом частном случае значит обрекать свою политику на худшие шатания и беспринципность».
Что и продемонстрировал на собственном примере.
Фактически, вся деятельность Ленина не что иное, как цепь попыток выкрутиться из ложного положения стратега революции,
в которое он сам себя поставил необоснованностью притязаний на обладание научным мировоззрением, поскольку жизнь неумолимо вскрывала реальное положение.
Без научного мировоззрения невозможно стать революционером.
Ленин был не вождем революции, а слепым поводырем.
Политический триумф ленинской партии в октябре 1917 года стал началом её конца.
До этого у Ленина было почти 20 лет на раздумья о судьбах России.
На первом Всероссийском съезде Советов, в результате бурных дебатов заключившем, что в России нет партии, способной ясно указать стране верную дорогу в будущее, вождь большевиков запальчиво выкрикнул «Есть такая партия!», вызвав дружный смех зала, совершенно верно оценившего ленинскую эскападу как гипертрофированную претенциозность выскочки-верхогляда.
Что вскоре и подтвердилось – выяснилось, что у большевиков, кроме популистских лозунгов, ничего больше нет, им пришлось даже попросту беспардонно заимствовать программу у эсеров.
Оказалось, что Ленин, без конца талдычивший о социализме, на самом деле абсолютно не понимал что это такое, не знал, что делать дальше, не представлял по какому пути вести страну.
В чем он не раз вынужден был впоследствии признаваться:
«Нет ещё для характеристики социализма материалов… Дальше ничего мы сказать не можем, и надо быть как можно осторожнее и точнее».
«Сколько ещё этапов будет переходных к социализму, мы не знаем и знать не можем».
«Дать характеристику социализма мы не можем: каков социализм будет, когда достигнет готовых форм, – мы этого не знаем, этого сказать не можем».
«Как будет выглядеть законченный социализм, мы этого не знаем». «Мы не претендовали на то, что мы знаем точную дорогу». «Кирпичи еще не созданы, из которых социализм сложится».
А именно это и пытались вдолбить ему меньшевики с 1903 года.
«Русская история ещё не смолола той муки, из которой будет испечён пшеничный