в школу?! За ней никогда не ухаживали и на день Святого Валентина в её коробочке всегда пусто, да и сказать, что Эди хотелось признаний, было бы ложью. Она спокойно переносит непопулярность и одиночество, любовную лихорадку одногодок и их естественную одержимость сексом. Но пережить заинтересованность для больше-молчи-чутче-слушай-Эди оказывается сложнее одиночества.
И только на выходе из школы Эди соображает: если бы она не психанула, услышала бы гораздо больше, чем оценку своего тела, и увидела бы, кто болтает, а затем размазала бы по их вещам вазелин.
– Эди, – мягко окликает её мама на кухне, и что-то в её голосе заставляет Эди двигаться аккуратно, как перед напуганным животным, – ты права. Ты заслуживаешь знать правду. Мы всё расскажем, только дай нам немного времени, хорошо?
Эди внимательно сканирует маму на следы вранья и наконец:
– Помочь тебе с ужином?
Глава 2
Папа разводит руками и сцепляет их. Мама смотрит то на него, то на стол. Папа разводит руками и кладёт их на стол. Мама, тихонько вздохнув, смотрит на Эди. Между ними испаряется чай и стынет едва тронутое печенье. Всё вокруг них – обычный семейный вечер, но сами они, думается Эди, совсем иные. Она ещё не знает, насколько действительно они «иные».
– Ну что же, – прочищает горло отец и чешет седую макушку. – Как там в книгах пишется? Это был обычный летний день? В общем…
По его нежеланию и неловкости ясно, что подробностей не будет, а Эди очень бы хотелось объяснения газетного объявления. Она округляет глаза и поднимает брови, выстраивая сопереживающую заинтересованность, но за фасадом она напряжена.
– День-то не был обычным – день рождения Дхимы, ему исполнилось пятнадцать. Высоченный такой, даже выше тебя сейчас, – показывает папа случайную высоту, и Эди улыбается ему, и Эди отмечает: он говорит о Дхиме в настоящем времени. – Мы хотели подарить ему мопед, но он упёрся в машину.
– Ах, неудивительно, – мотает головой мама, – он же постоянно в твоей мастерской торчал вместо уроков, ещё бы он не хотел машину! Это у него от тебя и не спорь, – тычет она пальцем в грудь мужа.
– Ну и что плохого? – вытягивается тот. – Ну не окончил я школу, так ведь неплохо живём. А у Дхимы талант мой: в десять лет светильник починил, а! Каково!
– Это не тогда ли его коротнуло? – ехидничает жена.
– Нет, – ёрничает он в ответ, – коротнуло его, когда он духовку разбирал.
– Ах, ну извините, совсем другое дело.
– Дхима хотел продолжить моё дело, – обращается он к Эди, отмахиваясь от жены. – Конечно, я был доволен, и как я мог заставлять его делать домашку, когда он сам сход-развал координировал? Ну ты даёшь, Джехона! – всплескивает он руками, но мама, невпечатлённая, мотает головой. – И вместо мопеда я решил научить его водить машину, и, может, успели бы накопить на подержанную малышку на его семнадцать.
– Пока они катались, я с вами пекла торт, Арта собирала «вкусные травы».
Отец вдруг хохочет:
– Она так их и называла – вкусные