дорогу до канцелярии мэра и заплатил штраф, чтобы Снежка не забрали в работный дом.
Из-за огромного скопления экипажей на Камберленд-стрит мы не смогли подъехать близко к церкви. Мать возмущалась: мол, народ валом валит на службу только на Пасхальной неделе, в то время как она заботится, чтобы Гримке посещали храм каждое скучное, ничем не примечательное воскресенье. С места возницы донесся скрипучий голос Снежка:
– Госпожа, отсюда придется идти пешком.
Сейб распахнул дверцы экипажа и по очереди помог нам сойти.
Впереди размашисто шагал отец – невысокий, но импозантный мужчина в сером пальто, цилиндре и с узким шелковым шарфом на шее. У него было худое лицо с длинным носом и густыми, кустистыми бровями. Я думаю, красивым его делали волосы – буйная темно-каштановая копна. Томас унаследовал от него насыщенный коричнево-красный цвет волос – как и Анна, и маленький Чарльз, – а мне достался приглушенный оттенок хурмы да еще светлые, почти незаметные брови и ресницы.
Места прихожан в церкви Святого Филипа точно отражали их статус в Чарльстоне. Элита соперничала за сиденья в передней части, менее богатые размещались сзади, а бедняки теснились на боковых лавках. Наша скамья, которую отец арендовал за триста долларов в год, стояла всего в третьем ряду от алтаря.
Я сидела рядом с отцом, держала его шляпу на коленях и улавливала легкий аромат лимонного масла, которым он пользовался для приручения своих локонов. С верхних галерей доносились галдеж и смех рабов. Этот гомон всегда нам докучал. Когда рабов собиралось много, они шумели в церкви так же, как на улицах. В последнее время гвалт сделался столь невыносимым, что на балконах для устрашения поставили наблюдателей. И тем не менее галдеж не прекращался. А тут – бац! Крик. Прихожане зашевелились, с опаской поглядывая вверх.
К тому времени как преподобный Холл взобрался на кафедру, под сводами поднялся невообразимый шум. Над галереей пролетел чей-то ботинок и шлепнулся вниз. Тяжелый ботинок. Он упал на леди, спешащую к выходу, удар пришелся по голове, сбив шляпу.
Когда семья вывела травмированную леди из церкви, преподобный Холл наставил указательный палец на дальний левый балкон и медленно покрутил им. Наступила тишина, и он по памяти процитировал отрывок из Послания апостола Павла.
– Рабы, со страхом и трепетом подчиняйтесь своим господам, как самому Христу. – Затем он произнес слова, которые многие, включая мою мать, назвали бы самой красноречивой импровизацией на тему рабства. – Рабы, призываю вас не роптать на судьбу, ибо такова воля Господа! Ваша покорность предписана Священным Писанием. Так повелевает Господь через пророка Моисея. Ваше послушание одобрено Христом через Его апостолов и поддерживается Церковью. Так будьте же осмотрительны, и пусть Господь в своем милосердии дарует вам в этот день смирение с тем, чтобы вы вернулись к своим хозяевам преданными слугами.
Священник сел в кресло за алтарем. Я уставилась на папину шляпу, потом в смущении и замешательстве подняла