вкус во рту.
– Двадцать восьмое августа, – вдруг произнес он. – Пятница, насколько я помню, была. Ты парень еще молодой, наверное, приветствуешь разные тусовки в клубах, на природе, может, предпочитаешь собираться с друзьями? Чем занимался, короче, в тот день, Дим?
Иллюзия спокойствия и доверчивости мигом спала, когда пришло осознание того, к чему с виду добродушный человек, так вкрадчиво и тактично подводил. Я посмотрел на него испуганным взглядом, который непременно дал повод собеседнику заподозрить мои дальнейшие слова в нечистоплотности. Ответ ему последовал не сразу.
– Двадцать восьмое августа? – затем как пришибленный озвучил я. – Не помню. Это же было давно. Что я тогда делал? – спросил я будто бы у себя. – Так быстро и не приходит ничего на ум.
– Дима, а ты хорошо подумай. Ведь отдыхал с друзьями, что греха таить.
– Ну, если это была пятница, то, возможно, и отдыхал с друзьями. В этом нет ничего необычного, – с напускным спокойствием ответил я.
Кнутов ухмыльнулся.
– А я и не говорил о необычности ситуации, заметь. Об этом заговорил ты… Ладно, не будем об этом. Что уж тут ходить вокруг да около, ты прекрасно понял к чему я, так сказать, ласково пытался подойти, чтобы не ранить твоих изнеженных чувств, – посмеялся он.
Почему-то его звонкий смех самым мерзким образом тронул неведомые взору струны моей души, и вдруг стало так невыносимо и отвратительно быть здесь, на нелепом допросе, к делу которого, как я думал тогда, не имею никакого отношения.
Из-за поворота, который принял диалог, я совсем позабыл о сигарете – она бесполезно тлела в моей правой руке. Когда понял свое упущение, то вместо табака обнаружил серый столбик пепла, державшийся на честном слове на нетронутом огнем сигаретном фильтре. Я было хотел стряхнуть пепел на пол (других пристойных вариантов не было), но как только я дернулся, он рассыпался на какой-то лежащей на столе документ, не знаю уж, какой важности. Кнутов не заметил моей оплошности, ведь был строго сосредоточен на лице допрашиваемого. Я, делая вид, что у меня всё под контролем, поднес остатки сигареты к губам и затянулся.
– Ты не обращай внимания на него, Дим, – подал голос второй постоялец кабинета №214, который до этого что-то усердно набирал на компьютерной клавиатуре. – Наш Иван – рубашка-парень, несмотря на свои неюные годы. Как ляпнет что, хоть стой – хоть падай.
Я судорожно повернул голову в сторону говорившего и заметил на его губах приветливую улыбку.
– Да все нормально, – ответил я.
– Семён, ты работал там? – язвительно сказал Кнутов. – Так работай! У нас здесь все на мази, пацан в состоянии сам отличить шутку от колкости.
– Дима, держись, – продолжая улыбаться, второй постоялец показал жест поддержки сложенными крест-накрест ладонями.
– Майор Игнатов, я сейчас встану – ты ляжешь! И мне наплевать, что ты выше по званию! – шутливо пригрозил Кнутов.
– Всё-всё, – Семён поднял руки вверх, обозначая свою сдачу. – Занимайтесь, не буду вам мешать.
Второй