многое стало понятно. В поселке с рабами обращались гораздо лучше, чем тут, их господа следили за тем, чтобы их собственность была одета и накормлена, чтобы могла и хотела делать свою работу. Может быть, так было только в Аббие. Мальчик не был нигде за пределами своего поселка. На его памяти племя переезжало лишь трижды.
Сейчас Мазсе, стоя на краю крепостной стены, вспоминал тот день, когда впервые убил человека. Ему было двенадцать. Из Аббия убежала сотня рабов. Отец отправился со всадниками покарать их и взял с собой сына.
– Держись в стороне. Обстреливай их с безопасной дистанции, – сказал отец, вручая ему лук.
Нагнав беглых рабов, Теорек учинил жестокую расправу, убив каждого из них. Мазсе сразил троих из своего лука. Отец строго настрого запретил ему вступать в ближний бой. Хотя сам окунулся в самую гущу сражения.
В тот день Мазсе не боялся никого из этой небольшой армии кричащих рабов. Единицы были вооружены топорами и косами, чаще встречались вилы, но большинство дрались дубинами и кидались камнями.
Теорек обезглавил всех беглых рабов, выставив их головы, насаженные на пики, вокруг поселка.
– Мятежи и предательства нельзя прощать. Запомни это сын. Это необходимая жесткость, чтобы держать в страхе остальных, а там, где страх, там повиновение, – сказал ему отец, когда мальчик спросил, зачем он резал головы павшим рабам.
Теперь Мальчик как нельзя лучше понимал, почему бежали рабы, и почему они отплатили таким предательством за столь хорошее обращение с ними.
– Мы их кормим, одеваем, даем им ночлег. А они бунтуют. Почему так, отец? – недоумевал Мазсе.
– Человек по природе своей стремиться к воле, а они ведь тоже люди, – тогда ответил ему Теорек.
Но лишь теперь, увидев все те ужасы, которые творили его соплеменники, Мазсе понял истинный смысл слов отца.
Скилур шепнул что-то на ухо своему старшему брату. Оба переглянулись, ещё пару раз перешепнулись.
– Мазсе! – уперев руки в бока, обратился к брату Араме.
– Пойдем-ка с нами, у нас для тебя есть подарок по случаю твоей первой битвы.
Братья спустились со стены во внутренний двор, Скилур шел медленно, прихрамывая, из-за раненной ноги. Рука его была примотана к телу.
– Так, вы тут побудьте, а я скоро вернусь, – сказал Араме, когда они, наконец-то, спустились.
– Как так получилось? – спросил Мазсе, указывая на руку Скилура.
– Так, тебя рядом не было. Вот и подцепил стрелу, – отшутился Скилур, потрепав каштановые волосы брата.
– Я же тебе говорил, чтобы ты держался рядом, – ответил Мазсе.
– Пойдемте, – сказал, внезапно появившийся Араме.
И братья поковыляли следом за ним. Они прошли пару домов, пока Араме не остановился возле небольшого домика. Внутри трое сератаев играли в кости. Один увидев Мазсе, расплылся в улыбке, но потом снова сосредоточился на игре.
– Вот за этой дверью, твой подарок, – хитро ухмыляясь, произнес Араме.
Он снял с Мазсе кожаный жилет и отвязал с пояса