вложенный внутрь первого, этот кто-то благоразумно удержал язык за зубами.
– Пшекленьство[20]… – низким, горловым голосом протянула графиня. – Экий же негодяй!
Араго ни на миг не усомнился, что сей эпитет предназначался отнюдь не гамену. Слово «пшекленьство» тоже не имело отношения к босоногому мальчишке. Очаровательная Стефания, расчетливо прильнувшая у окна к Араго, не могла не расслышать хруста бумаги под сюртуком!
Впрочем, уличать обманщика и вообще как-то продолжать разговор она не стала, а лишь опустила резким движением вуаль – словно занавес закрыла, обозначая окончание спектакля, который только что разыгрывала.
Впрочем, Араго не терял надежды, что еще увидит занавес поднятым. Во всяком случае, ему этого очень хотелось… несмотря ни на что. Свою репутацию пожирателя женщин, как французы называют умелых соблазнителей, он готов был подтвердить в любой удобный момент!
– Ну что ж, господа, я прощаюсь с вами, – холодно изрекла графиня. – Не соблаговолит ли кто-нибудь из вас найти для меня фиакр?
Ролло метнулся вперед так проворно, что чуть не сбил с ног своего редактора, который, впрочем, никуда не спешил.
– Позвольте мне! – чуть ли не жалобно выпалил молодой человек, и дама снисходительно кивнула.
Потом сделала небрежное подобие реверанса и шагнула было к двери, однако тут же полуобернулась к Араго и бросила:
– По воскресеньям я устраиваю небольшие приемы. Буду рада видеть вас у себя, господин Араго. Я живу почти напротив площади Вогезов. Серый особняк в ампас Вьё Пюи, в тупике Старого Колодца[21]. Милости прошу. Прощайте, господа.
Господа ответили разноголосым любезным мычанием.
Араго промолчал, только на миг сильно, до боли стиснул зубы.
Серый особняк в тупике Старого Колодца, почти напротив площади Вогезов… Какое пугающее совпадение!
Несколько мгновений с лестницы доносился скрип ступенек, потом он затих, что означало: графиня и Ролло уже внизу. Переглянувшись, Вальмонтан и Конкомбр кинулись к окнам да так и прилипли к ним.
Араго стоял неподвижно.
Решится ли он переступить порог особняка в тупике Старого Колодца, не вспоминая того ужаса, который некогда испытал в погребе этого дома?
– Нет, вы только поглядите на нашего Ролло! – ворвался в его мысли возбужденный визг тщедушного и плешивого Конкомбра, который относился к плечистому красавчику репортеру с почтительной и восхищенной завистью.
– Похоже, он немало преуспеет в высшем обществе! – ревниво просвистел сквозь зубы Вальмонтан.
– Высшее общество в наше время в тупике Старого Колодца уже не селится, как и вообще близ площади Вогезов! Он потерял былую популярность! – отрезал Конкомбр, который был дотошен до занудства во всем, от своих гроссбухов до всевозможных тонкостей comme il faut[22], и оглянулся на Араго: – А мне-то казалось, эта красавица строит глазки вам, мсье редактор!
– Мне