постоянно чувствовать себя солидной дамой, нести ответственность за нелегальную работу, заботиться о своем чудесном малыше. Я смеялась, болтала без умолку, и мне было безразлично, что об этом подумает Рихард. Может быть, он предпринял эту поездку для того, чтобы испытать мою выносливость и мужество. Если же он принял это мудрое решение, чтобы установить между нами более тесный контакт, то он выбрал правильное средство. После этой поездки я больше не испытывала смущения, и наши беседы стали более содержательными. Это лишний раз свидетельствует о том, какое большое значение имеют отношения между людьми. Ради них можно, пожалуй, иной раз и нарушить строгие правила конспирации.
Рихард не учил меня теории и правилам конспиративной работы. Когда несешь ответственность за жизнь товарищей, опыт других может, конечно, оказаться полезным, но ответственность за собственную жизнь учит особенно основательно думать о других и своей собственной судьбе и соответственно действовать. Само собой разумеется, что я неизменно наблюдала, нет ли слежки за домом или за мной лично. До прихода товарищей и после их ухода я выходила на прилегающие улицы, чтобы убедиться в том, что нет слежки. Я понимала также, что надо по возможности чаще приглашать гостей из буржуазной среды, тогда менее заметны будут «нелегальные» гости.
Беседуя с Рихардом, я заметила, что он интересуется разговорами, которые у меня были с нашими знакомыми, например с Зеебомом из фирмы «ИГ Фарбен», с Вальтером, адвокатом Вильгельмом, с Бернштейном, Унгер-Штернбергом, Плаутом и другими. Я стала приглашать гостей более целенаправленно. Мне очень нравилось, как меня слушал Рихард. По выражению его лица я чувствовала, важно это было для него или нет.
Так незаметно, благодаря манере его общения со мной, я научилась понимать, что представляло для него интерес, и выработала в себе привычку разговаривать с собеседниками в соответствующем плане. Таким образом, для меня стало ясно, что для него необходимо, хотя я и не знала, на кого работает Рихард или, как теперь могла уже сказать, «мы с Рихардом». Вероятно, моя информация и не имела для него принципиального значения: у него самого были значительно более широкие связи, но, видимо, она дополняла его сведения. Возможно, что мои оценки характера, поведения и взглядов людей по различным экономическим и политическим вопросам представляли подчас для него интерес. Я также очень скоро поняла, чем Рихард был неудовлетворен. Если я была слишком лаконична, он спрашивал: «А что вы по этому поводу думаете?».
Как-то раз он сказал: «Хорошо, хорошо, правильный анализ». Мне хотелось бы еще раз подчеркнуть, что даже позже я не знала, на кого работаю. Я знала лишь столько, сколько это было необходимо, и с увеличением объема работы мои познания становились более широкими. Думаю, что в этом сказывался стиль Рихарда и его товарищей. Впрочем, я не проявляла любопытства, а была счастлива работать в обществе таких замечательных коммунистов. Впоследствии я познакомилась и с другими товарищами. Их