старика не уваживают. По дороге же той, коей Ваня сюда прибыл, давненько уже люди не ходили. Говорят, будто объявилась в краю том бедном шайка страшная неких нелюдей, а вдобавок к этому завёлся там ещё и людоедище-лев. Вот поэтому, мол, и не стало хожалых людей, ибо всех, кто по дороге той заклятой ни идёт, нечисть проклятая лавливает, терзает, убивает да жрёт. Боится народ…
– Ну коли так, – Яваха тут слово в Самаров монолог вставил, – то это пустяк. Бояться вам более некого, так что ждите вскоре гостей и считайте, что я из них первый.
– А это отчего же так, Ваня? – недоумение взяло Самара. – Неужели нежить та сгинула да пропала и на тебя потому не напала, а?
– Не-а, – покачал головою Яван, руки платком утирая, – скорее будет наоборот… Потому и пропала, что не на того напала. Это я их шалить отвадил и уж не знаю на какой свет спровадил.
Ну, тут и началась вакханалия! Взволновалась публика любопытная, не поверила Ваньке, видно: загудела, забурчала, загалдела, закричала… Само собой, охи всякие послышались да ахи…
Самар и говорит Явахе:
– Как ты там себе ни хошь, Яван Говяда, а рассказать о своих подвигах тебе будет надо! Прям терпёжу у меня нету, как жду я, чтоб ты нам о том поведал!
Ванька и рассказал, не дюже, правда, хотя:
– Ну чё рассказывать-то?.. Поначалу львина хищный на меня наскочил… Зашёл я как-то в одну избу, а он – шасть! – да коня моего и загрыз. А я, болван, палицу снаружи оставил. Мама даже сказать не успел, как зверюга уже и на меня насел. Здоровая такая была дура… Во – на мне теперь его шкура.
Взял Ванюха какой-то фрукт, пожевал его задумчиво. А те сидят, ждут.
Наконец Самар не выдержал, вопросил:
– Всё что ли?
– Ну-у, – кивает Яваха, словно дебил.
– Так я не понял – кулаком ты его что ли убил?
– Не-а. Вот этими руками задавил, – и Ванька плод напополам разделил. – Кулаком бить несподручно было – этакая же громила!
– Та-ак. Ладно… – усмехнулся, не веря, Самар. – Ну а с разбойниками ты как сладил? Небось палицею их побил?
– Не-а, – пошкрябал подбородок Яван. – Тех я столиком уложил. Вот так: бам! бам! бам!..
Все здесь как рассмеются. Видят – парень-то плут: шуткует напропалую. А складно ведь, думают, врёт… Проходимец короче какой-то.
– Эти разбойники окаянные, – балагурил далее Ваня, – в корчме одной ко мне привязались. Сижу я, значит, в уголку, никого не трогаю, поужинал на славу, а тут эти – раз! – и заваливают. Ни с того ни с сего пристали: кошелёк, говорят, давай! Я было дал, а им, гадам, мало: хотели меня на карачках ползать заставить да ноги их вонючие предлагали пооблизать. Я, естественно, отказался – я ж ведь подлизою к ним не нанимался. Да и нечистоплотное это, скажу, занятие, ноги кому ни попадя лизать – того и гляди заразу ещё подхватишь. П-фу!.. Чуяли бы вы, как чоботы у ихнего главаря воняли, вас бы и не так проняло… Да и неэстетичная