Энни не могла представить, как справится, когда двенадцать назначенных ей кают заполнятся настоящими живыми пассажирами.
«Будешь на ногах по пятнадцать часов», – предупреждала соседка по комнате, Вайолет Джессоп. Энни была рада, что ее поставили в пару с Вайолет, девушкой из Лондона, которая много лет работала на кораблях и была в глазах Энни невероятно умудренной.
Вечером, закончив работу на сегодня, Вайолет наставляла Энни о том, чего ожидать от пассажиров.
– Я родом из маленькой деревни в Ирландии, – призналась ей в первый день Энни. – У нас никогда не было слуг. Я не знаю, как мне себя вести.
Вайолет поразило, что Энни вообще получила эту работу.
– «Уайт Стар» отбирают женщин крайне придирчиво, – пояснила она.
Вайолет знала об этом не понаслышке. Чтобы получить должность, ей пришлось преодолеть немало трудностей, потому как господа, ее нанимавшие, подозревали, что молодые и красивые девушки вроде Вайолет будут отвлекать мужскую половину пассажиров и членов экипажа. Либо уволятся в течение года, чтобы выскочить замуж.
Энни пожала плечами.
– Может, решили, что я достаточно незаметная. И я сказала, что горю желанием помочь.
– Ничего удивительного, – Вайолет сощурилась. – Наверняка именно твоя заботливая натура и убедила менеджера по найму рискнуть. Просто помни правило: не переусердствовать с заботой. Некоторые мужчины попытаются прощупать, как много им в итоге сойдет с рук, особенно если они решат, что ты наивная. – Она выгнула бровь. – Впрочем, если собираешься влюбиться в пассажира, то лучше уж богач, чем бедняк. На «Титанике» поплывут очень состоятельные люди. Женщины с драгоценными камнями таких размеров, что глаза слезятся от одного вида. Младенцы с золотыми кольцами для прорезывания зубов. Вот увидишь.
И теперь, меньше чем через час, она действительно увидит.
Энни, воспользовавшись моментом, полюбовалась тем, что окружало ее в необъятной тишине пустого пространства. Энни любила этот корабль; она никогда прежде не бывала на чем-то таком же большом и красивом. Ей нравилось прикасаться к тарелкам в обеденном зале, где она будет прислуживать в составе персонала, и поражаться фарфору, такому изящному и невероятно тонкому, словно бумага. Нравилось прогуливаться по каютам с шелковыми обоями, превосходной мебелью, хрустальными люстрами и отделкой из красного дерева – по образцу легендарного отеля «Ритц» в Лондоне, как с гордостью рассказывали Энни, пока она обучалась, – и притворяться, что это принадлежит ей, что все это ее. Она могла пропустить мимо ушей случайный окрик товарища по работе или стук и грохот молотка во время наведения последних штрихов, отгородиться от всего, кроме тонкого звона хрустальных капель над головой.
Готовы ли они принять пассажиров – Энни гадала, разглаживая скатерть напоследок. Готова ли она сама утратить величественную тишину своего корабля?
В дальнем конце обеденного зала возник