прозвище пробуждает воспоминания – так отец называл меня раньше, в момент, когда он снимал меня со своих плеч и мы проходили через наш небольшой двор. Но все прошло. Я не знаю, что делать. Я хочу плакать, потому что не видела отца так давно, хочу смеяться над странностью нашей встречи, хочу плакать из-за того, что он оставил меня. Я окончательно запуталась. Я помню его пьяным, но тогда он был злой, не улыбался и, конечно, не показывал татуировку и не пожимал руку моему парню. Может быть, он изменился в лучшую сторону.
– Я думаю, нам пора идти, – заявляет Хардин, глядя на отца.
– Мне очень жаль, но я не виноват. Твоя мать… ты знаешь, какая она. – Он пытается защититься, размахивая руками перед собой. – Пожалуйста, Тереза, дай мне шанс, – просит он.
– Тесса… – предупреждающе цедит Хардин рядом со мной.
– Мы на пару минут, – говорю я отцу. Затем хватаю Хардина за руку и отвожу его на несколько метров в сторону.
– Что, черт возьми, ты делаешь?! Ты ведь на самом деле не собираешься… – начинает он.
– Он мой отец, Хардин.
– Он пьяный бродяга. – Он плюет с досады.
Слезы наворачиваются от правдивых, но резких слов Хардина.
– Я не видела его девять лет.
– Именно, потому что он тебя бросил. Это пустая трата времени, Тесса. – Он смотрит из-за моей спины на отца.
– Мне все равно. Я хочу понять его.
– Знаю, я сказал то, что думаю. Надеюсь, ты не пригласишь его в квартиру или куда-нибудь еще. – Он качает головой.
– Если захочу, то позову. И если он захочет прийти, то придет снова. Это и моя квартира, – говорю я резко.
Смотрю на отца. Он стоит, одетый в грязное, и уставившись в землю перед собой. Когда он в последний раз спал в постели? Ел нормально? От этой мысли ноет сердце.
– Ты же не всерьез думаешь привести его к нам? – Пальцы Хардина скользят по волосам в привычном жесте отчаяния.
– Не жить, только на сегодня. Мы могли бы приготовить ужин, – предлагаю я.
Отец бросает взгляд на меня. Я смотрю в его сторону и вижу, как он начинает улыбаться.
– Ужин?! Тесса, он чертовски пьян! Вы не виделись почти десять лет… и ты говоришь об ужине?
Растерявшись от вспышки его гнева, тяну Хардина за шиворот поближе к себе и тихо говорю:
– Он мой отец, Хардин, и я больше не общаюсь с мамой.
– Это вовсе не означает, что ты должна общаться с этим уродом. Это плохо кончится, Тесс. Ты слишком хороша для всех, когда они этого не заслуживают.
– Это важно для меня, – говорю я, и взгляд смягчается: он понимает, что я настроена серьезно.
Он вздыхает и в отчаянии дергает себя за торчащие волосы.
– Черт возьми, Тесса, ничем хорошим это не закончится!
– Ты не можешь знать, чем это закончится, Хардин, – шепчу я и смотрю на отца, который перебирает пальцами бороду.
Я знаю, что Хардин может оказаться прав, но я обязана это сделать ради себя, должна попытаться понять этого человека или, по крайней мере, услышать, что он скажет.
Возвращаюсь к отцу, инстинктивно чего-то опасаясь, отчего