хранят все скоропортящиеся продукты. Но я уже не хотела притрагиваться к готовке и равнодушно молчала, продолжая прясть, меня это даже успокаивало. Так что ты на себя взяла эту задачу, а матушка из погреба принесла яйца и масло, показала, где чугунная сковорода и оставила тебя. Дала указания старшим детям подмести, а сама направилась ко мне, чтобы начать ткать на ткацком станке льняное полотно.
– Зря ты так с отцом и с хлебом, – мягко сказала она мне.
– Не отец он мне, – обижено ответила я.
– Ты гордость свою поубавь, добрее надо быть, покладистее, нежнее. Так ведь никакой жених не захочет свататься на тебе.
– Разве он не будет видеть меня впервые? – усмехнулась я. – Ну, не повезло ему, значит.
– Попроси у отца прощение, и он смилостивится.
– Ни за что, – резко сказала я.
Тогда матушка поняла, что со мной бесполезно разговаривать, пока я в таком настроении и отстала от меня.
С блинами ты справилась хорошо, весь секрет был в хорошо раскаленной сковороде, и через час у нас была стопка ароматных золотистых блинов на столе, промазанных сливочным маслом. Вода уже закипела, и мы начали накрывать на стол. Дети носились в нетерпении и норовили стащить по блину. Я тоже надеялась поесть, ужасно хотелось простых углеводов, они меня могли бы сделать добрее. Но отец, похоже, мне голодовку до завтра объявил, так что сама за стол я напрашиваться не стала.
– Оля, иди, поешь, – позвала меня матушка, когда вы накрыли стол и уселись за него.
– Ну что вы, я ведь наказана, забыли? – ехидничала я.
– Пока отца нет, ты можешь поесть.
– Он может прийти в любой момент, так что, пожалуй, не надо, а то еще и вам влетит, – с ноткой сожаления сказала я и чуть смягчилась, получив немного понимания и заботы в свою сторону.
Тогда через минуту матушка зашла ко мне за шторку и поставила рядом со мной на лавку миску с тремя блинами, сложенными треугольником и чарку с чаем.
– Спасибо, – поблагодарила её я и, бросив свою прялку, охотно принялась за блины, а они были просто безумно вкусные, такие нежные и сахарные, что таяли во рту.
Я поглотила их за пару минут и запила несколькими глотками чая. Потом встала и отнесла посуду в печной угол.
– Блины вышли отменные, – как бы, между прочим, похвалила я твою работу.
– Спасибо, – ответила ты и слегка улыбнулась.
Не успела я присесть, как отворилась дверь, и вошел отец. Он был не в настроении, с порога сразу кинулся к умывальнику умыться и помыть руки, но умывальник оказался пуст.
– Почему нет воды в умывальнике? – сердито спросил он.
Матушка обернулась к нему и спокойно ответила:
– Алёша, да дети, наверное, всё потратили. А что, нет больше воды в ведре?
– Это ты меня спрашиваешь?! Я что ли отвечаю за воду?? – рассвирепел Алёша.
– Сейчас – сейчас, – засуетилась матушка, – будет тебе вода, успокойся.
И она, не закончив трапезу, встала из-за