более чем достаточно.
Поздно вечером из города вернулся Рахманов и рассказал о результатах вскрытия: легкие были полны воды, что означало, что Сергей утонул; уровень алкоголя в крови был очень высоким – то есть он должен был выпить гораздо больше, чем те две бутылки шампанского, которые мы с ним напополам распили. Раны от зубов – несомненно от зубов самца – были не такими страшными, как казались на первый взгляд, и когда они были нанесены: при жизни или сразу после смерти – сказать было трудно. Следствие пришло к выводу, что это несчастный случай.
Выяснилось, что я была последним человеком, который видел Сергея в живых. Скорее всего, проводив меня до базы и вернувшись на озеро, он захотел еще добавить, а потом в пьяном виде, как это не раз уже бывало, пошел проверить своих зверей; все знали, что он опасался могучего Гаврюшу, и, возможно, он решил еще раз проверить себя – алкоголь помог ему преодолеть страх. Что он пил поздно вечером, установить было невозможно – в нижнем отделении шкафа, что стоял в тренерской, скопилось множество пустых бутылок, да еще несколько штук валялось прямо за домиком Сергея.
Что случилось, когда Сергей подплыл к вольеру сивучей, угадать было трудно. То ли Гаврюша набросился на него, покусал и сбросил в воду, а Сергей захлебнулся от неожиданности или от болевого шока; то ли, наоборот, Сергей, будучи сильно под шофе и совершенно потеряв координацию, оступился, упал и наглотался воды, а морской лев слегка потрепал его, не понимая, что с ним произошло – этому, видимо, суждено было остаться тайной.
В любом случае, с Гаврюши было снято обвинение в смертоубийстве. Если он и в самом деле напал на человека, то провокация была слишком сильной, и его действия признали простительными. Было решено пока оставить сивучей в покое, а представления продолжать с дельфинами и котиками. Что потом делать с сивучами, должно было показать будущее.
На ближайшие два дня "Дельфинье озеро" закрыли для посетителей (сама природа, казалось, надела траур – подул норд-ост, на море начался настоящий шторм, и на несколько дней навигация в любом случае прекратилась). Гроб с телом Сережи отвезли в Москву его товарищи-тренеры, они же организовали похороны, сам Рахманов этим занимался – и все прошло, как мне потом рассказывали, достаточно гладко, за исключением того, что его мамаша все-таки устроила на кладбище истерику с хлопаньем в обморок и ломаньем рук. Может, это и естественно для матери, хоронящей сына, но я-то знала, как мало она его любила при жизни – если бы она чуть лучше выполняла свой родительский долг, его характер не был бы сломлен с самого детства, он был бы намного счастливее и, возможно, был бы сейчас жив.
Я думала о Сергее беспрестанно, и меня мучило сильнейшее чувство вины. Если бы я его не бросила… Если бы я была в свое время более терпеливой и внимательной… Если бы я не торопилась на базу, а осталась бы на Дельфиньем озере подольше… Но это все пустые "если", и мое рациональное "Я"сопротивлялось этим размышлениям: я приехала в дельфинарий работать и при этом наслаждаться жизнью, а вовсе не предаваться