книг и читать их одну за другой, пока они не кончатся. Пусть даже всю жизнь, пусть без роскошных полок из красного дерева, даже без старинной деревянной стремянки, с которой я взлетала на самый верх и доставала удивительные книги. Меня до глубины души поражали увесистые тома энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона, изданные в Российской империи ещё в 1890-1907 годах. Их я рассматривала бесконечно. Очень они мне нравились и скромной темно-синей обложкой, и золотым обрезом, и непередаваемым запахом старины, а ещё – текстами со старинными ятями.
Я застывала на стремянке с книгой в руках, рассматривая и пытаясь разобраться. В эти моменты я не помнила себя, а парила где-то высоко в поднебесье, и душа моя летала. Только бабушкин голос, возвещавший, что нам пора домой, возвращал меня на землю.
Когда-то в доме Беллы Львовны я насчитала 41 том энциклопедических словарей! Неужели их можно прочесть все, до одного? А если их не изучать, и не читать, то зачем столько иметь?
Я тогда поклялась прочитать их все. Нет, конечно, не сразу. Когда-нибудь. И читаю их
до сих пор.
Но в тот раз мне было не до книг.
Белла молча поставила передо мной тарелку вареников с картошкой и щедро полила их растопленным сливочным маслом. Потом задала два вопроса:
– Так шо ты себе думаешь? У нас в Одессе едят вареники с жареным луком. Не отрывай уже тухес от стула и не делай мине больную голову, слушай… Посыпают сверху жареным луком… Уже будешь так?
Я утвердительно кивнула, и она сразу же задала второй и, видимо, важный для неё вопрос:
– Таки шо стряслось? Посреди полного здоровья, эта босячка принеслась так, будто убегала, не дай Бог, от стаи собак. Шо такого ты имеешь сказать, отчего бы сладко забилось моё сердце? – Белла хлопала себя по толстым бокам.
Уплетая необыкновенно вкусные вареники, я не стала врать, а решила открыть ей всё, что знала сама: и о золотой коробке, и о пирожных «Птифур», и о записке на тонкой папиросной бумаге. Я скрыла от Беллы Львовны лишь одно: что бабушка знала имя дарителя, но не назвала его даже мне. Закончила я свой рассказ вопросом – как научиться печь «Птифур»? Уж очень хочется порадовать бабушку.
– И ещё – где раздобыть коробку? А, может, самой сделать и оклеить бумагой?
Я вопросительно смотрела на рыжую Беллу.
Выслушав меня не перебивая, она с непередаваемой иронией спросила:
– И ты, значит, хочешь мине сделать беременную голову за «Птифур»? Да ещё в золотой коробке? Хорошенькое дело. Нет, ви слышали? Эта шикса шлифует мине уши и хочет об себе хорошее мнение. Ну, неплохо на первый раз. И кто мешает этому? – Белла Львовна подбоченилась, – У тебя есть деньги, шобы этого хотеть?
Я растерялась. Деньги у меня имелись, но не очень много – рубля три, накопленные от сдачи, которую бабушка разрешала оставлять себе после похода в магазин и ещё подаренные на день рождения. Я отчаянно замотала головой, но тут же вспомнила про копилку в виде собаки, которая стояла в доме на старом комоде, куда и бабушка, и дед, и я – бросали десятикопеечные