уже дали одну, и он не выразил особого восхищения.
– Ему нужна та дама, которую выбрал он сам. Избранная!
– Как же плохо, что он выбрал меня! Тут столько невест на выданье, а дракону именно меня подавай! Закон подлости!
Огонь пылал по королевству то здесь, то там. Разгневанный дракон носился над страной и дышал на села и веси. Как его укротить? Любовью вряд ли! Может ополчение созывать? Но что могут сделать вояки против дракона? Он их всех одной лапой придавит. Разница в размерах дает ему преимущество. А огненное дыхание делает его всемогущим.
– Он нас так всех поработит, – пожаловалась Розамунда. – Нам бы достать сильного мага, чтобы с ним справиться.
– А я слышал, что драконов усыпляет пение прекрасных дев. Спой-ка ему!
Терять нечего. Розамунда высунулась в окно и запела фривольную любовную песенку, которую слышала от белошвеек. Как ни странно, дракон среагировал. Огонь, уже готовый обрушиться на башни замка, удалось остановить.
Розамунда продолжала петь, пока дракон летал над замком. Лишь, когда он улетел, она закрыла рот. Язык болел так, будто вот-вот отвалится. Чтобы сдержать пожар всей страны, ей пришлось петь для дракона более часа.
– Тяжелая вещь любовь! – буркнул Франт. – Особенно драконья любовь!
Причем тут любовь? Это был вражеский налет. А у нее в горле першит. Лучше б вина Франт принес, а не бурчал о любви драконов.
Дракон не вернулся в течение суток. Это победа? Или затишье перед новой огненной бурей?
– Мне бы сильного мага, чтобы с ним справиться, – продолжала причитать Розамунда.
И как по волшебству пришло сообщение о визите послов из государства магов.
Эльф в свите посла
Пламя бежало между строчек.
«Люблю! Ненавижу! Жду! Твой дракон»
Это было уже не письмо, а короткая записка огнем. Она не вспыхнула, а осталась лежать на ковре, горели лишь строки. Потом погасли и они. Записка стала пеплом.
Розамунда посчитала записку издевательством. Дракон ведь ей не принадлежит.
Поговаривали, что у королевы северного государства Серафины был свой дракон, а у королевы Розамунды своего дракона нет. Кроме дракона в письмах. Может, кто-то прознал о ее желании заиметь собственного дракона и подшучивает над ней? Хотя кому это надо и зачем?
– Неплохо бы и тебе завести своего дракона, – наставлял Франт, почуявший угрозу войны. – Или приручить того, который уже летает над башнями и сверкает, подобно заре.
Вместо этого Розамунда писала поэмы о драконе, но строки в них были не огненными, а чернильными. Лишь один раз случилось нечто из ряда вон выходящее: Розамунду позвал голос феи с книжных полок, королева капнула кровью на строку, и возникло несколько огненных строк, будто на бумагу дохнул дракон.
«Я здесь! Я рядом! В твоем дворце! У тебя за спиной! Я твой! И огонь тоже»
Огненные строки, увы, сгорали слишком быстро. Наличие огненных писем потом ничем и не докажешь. Из пепла их не собрать.
Розамунда нервничала. Ей даже