не умрешь. – Угрюмое настроение Лоркана немного смягчается. – Обещаю, Биокин.
Я киваю, немного успокоенная. Остается вопрос проклятий и их разрушителей – то есть меня.
– В каком смысле «снять проклятие целиком»?
Отец продолжает вытирать пальцы, хотя, как я подозреваю, вина на них давно не осталось.
– Еще до твоего рождения – даже до зачатия – Бронвен предвидела, что у нас с Деей родится дочь, которая будет обладать силой навсегда разрушить обсидиановое проклятие воронов.
У меня отвисает челюсть.
– Так вот почему ты назвал меня разрушительницей проклятий? Не потому, что я тебя освободила.
Верно.
Ого! А я-то считала себя слабой и бесполезной.
– Скажи на милость, как же мне сломать это проклятие?
Лоркан вздыхает.
– Этого Бронвен пока не видела.
– Позволь внести ясность. Ты намерен держать меня в Небесном Королевстве до тех пор, пока Бронвен не явится очередное видение?
Да.
– А если она увидит, как я снимаю ваше проклятие, только, скажем, лет через шестьдесят?
– Нас сковали на пятьсот лет, Фэллон. А потом еще раз на двадцать…
– Я не собираюсь проводить лучшие годы жизни в пещере в облаках, вдали от цивилизации.
Лор сдавленно фыркает.
– На твой взгляд, мы недостаточно цивилизованны?
Я трясу головой.
Похоже, отца не так задевают мои слова о цивилизованности воронов, как Лоркана, потому что из всего сказанного мной его внимание привлекает только это:
– Лучшие годы?
– В отличие от вас, я не бессмертная. – Тут мысль о моем происхождении дает мне подзатыльник. – Или бессмертна?
– Пока твоя магия заблокирована… – король воронов устремляет взор на окно, выходящее на густой ракоччинский лес, – …ты не бессмертна.
Отец тяжело сглатывает: возможно, вспомнил о моей матери, чья магия тоже блокирована.
– Еще одна причина остаться здесь, инон. Здесь с тобой не случится ничего плохого.
– Может, плохого не случится, но и хорошего тоже, – бурчу я, подсчитывая, сколько пар обуви истопчу, расхаживая по этим каменным коридорам. – У меня поедет крыша, как у фейри под уриной спрайтов. – Лоб Кахола собирается в гармошку, и я добавляю: – Сама я не пробовала, мне просто рассказывали. Да и вообще раз я не фейри, вероятно, моча на меня не подействует. Что подействует, так это жизнь затворника. У меня начнется высотная болезнь. Вам не понравится. Поверьте. Или спросите моих друзей. Они расскажут, какой несносной я могу стать.
Если подумать, мое сумасшествие может вызвать у них желание выкинуть меня из гнезда…
Моя затруднительная ситуация вызывает улыбку на устах Лоркана.
– Меня забавляет не твоя ситуация, Фэллон, а ход твоих мыслей.
Вдруг Кахол издает сиплый звук, лицо становится красным… пунцовым. Превеликий Котел, он подавился?!
– Лоркан! – кричу я, постольку тот даже зад со стула не поднимет.
Кахол