и того, что генерал Деникин попытается вообще от всякого определенного ответа уклониться, я же считал необходимым обусловить свои действия точными указаниями главнокомандующего. Быстро развивающиеся события при отсутствии определенных указаний свыше войскам могли ежечасно вызвать вооруженное столкновение. Имея это в виду, я писал главнокомандующему, что, не получив до указанного срока никакого ответа, предоставляю генералу Покровскому возможность расправиться с Радой по его усмотрению. Мое участие в этом случае было бы ограничено лишь последующими переговорами с Радой. Возможность подобного исхода должна была побудить генерала Деникина дать определенный ответ. Вместе с тем я просил главнокомандующего о включении Кубани в армейский район Кавказской армии.
В Кисловодске я нашел много старых знакомых. Здесь же проживала Великая Княгиня Мария Павловна с сыном, Великим Князем Андреем Владимировичем. Я завтракал у нее. Я нашел Великую Княгиню сильно постаревшей и осунувшейся. Она почти не вставала с кушетки. Она и Великий Князь горько жаловались мне на генерала Деникина, который отказывал Великому Князю в возможности служить в армии. Великому Князю было чрезвычайно тягостно сидеть без дела, он считал, что его долг, как всякого честного русского человека, принять участие в борьбе за честь и свободу Родины, и просил меня ему в этом помочь. Я посоветовал ему написать непосредственно главнокомандующему. Вечером он зашел ко мне показать составленное им письмо, которое и отправил в Екатеринодар с состоящим в его распоряжении полковником Кубе.
Пришедшие в Кисловодск газеты принесли текст речей членов Кубанской краевой рады. Большинство речей было открыто враждебно генералу Деникину и «добровольцам». Упрекая главнокомандующего в несправедливости в отношении казаков, в желании использовать их лишь как пушечное мясо, поставив во главе большинства кубанских частей начальников не кубанцев, Макаренко позволил себе возмутительную фразу: «У нас во главе кубанских войск нет ни одного порядочного генерала…» Фраза эта вызвала крики протеста.
31 октября я получил телеграмму главнокомандующего: «Приказываю Вам немедленно привести в исполнение приказание мое Нр 016729 и принять по Вашему усмотрению все меры к прекращению преступной агитации в Екатеринодаре, входящем в Ваш армейский район. 1 ч. 50 мин. 31/10. 19. Нр 014598. Деникин».
Руки у меня были развязаны. В этот же день прибыл ко мне генерал Науменко. Мы подробно обсудили дело. Генерал Покровский должен был произвести аресты Калабухова и ряда других лиц и немедленно предать их военно-полевому суду, каковой должен был быть сформирован при имеющейся у него бригаде полковника Буряка. Дабы не ставить атамана в тяжелое положение и тем еще более не осложнить вопрос, я просил генерала Науменко переговорить от моего имени с генералом Филимоновым и постараться убедить его сложить с себя атаманское звание.
Я тут же написал соответствующее предписание генералу Покровскому, которое и передал