А. Лукомский».
Все распоряжения были отданы, мне оставалось лишь ждать. 2 ноября я получил телеграмму председателя Краевой Рады Макаренко, в ответ на приветственную телеграмму, посланную мною краевой Раде из Царицына. «2-го ноября 1919 года. Кубанская Краевая Рада в Вашем лице приносит глубокую благодарность за приветствие доблестной, предводимой Вами армии. Безмерно ценя мужество и неувядаемую стойкость сынов Кубани, Рада с своей стороны приложит все усилия к облегчению их настоящего ратного подвига и дальнейшего славного пути. Заместитель председателя Краевой Рады Макаренко». Телеграмма эта разошлась с моей.
3 ноября я получил рапорт генерала Покровского, извещавший о вручении ему посланного через генерала Науменко предписания. Наконец, 6-го утром генерал Покровский вызвал меня к аппарату и сообщил мне следующее: «Ультиматум был мною предъявлен вчера, срок истекал к 12 часам дня. Сущность ультиматума вам известна. От 91/2 до 12 велась торговля. На совещании у атамана присутствовали: Сушков, Скобцов, Горбушин, оба Успенские и еще какой-то член, не помню. Все уговаривали меня во избежание кровопролития отказаться от своих требований и убеждали дать согласие на посылку делегации Главкому. Ввиду полной неприемлемости и явно намеренной оттяжки я к 12 часам отказался продолжать переговоры и направился к войскам. В этот момент совещание признало необходимым выдать мне Калабухова, которого я арестовал и отправил к себе на квартиру. Тут же совещание по вопросу о выполнении второго моего требования – выдачи мне лидеров самостийников – постановило ехать в Раду и потребовать от них сдачи мне. Прибыв к войскам, состоящим из Екатеринодарского гарнизона, я был встречен ими криками «Ура!», мною был послан в Раду офицер, передавший президиуму мое требование – немедленно выдать мне лидеров и собрать Таманский дивизион охраны Рады, для сдачи оружия. В виду затяжки с ответом и истечения срока, мною была введена в Раду сотня для занятия караулов и разоружения таманцев. Против Рады была выстроена также сотня. В период процесса безболезненного разоружения ко мне стали являться самостийники, которые тут же арестовывались и отправлялись во дворец. Рада реагировала на все требования сочувственно. В данный момент у меня на квартире сидят: Петр Макаренко, Омельченко, Воропинов, Манжула, Роговец, Феськов, Подтопельный, Жук, Балабас и сын Бескровного; брат Рябовола, Иван Макаренко и Бескровный скрылись и разыскиваются. Дальнейшие аресты производятся. Таманцы обезоружены и взяты под стражу. Рада выбрала делегацию для посылки Главкому, с изъявлением покорности и с декларативным заявлением об ориентации за Единую Россию, делегация сидит у меня. Обратный мой проезд во дворец сопровождался криками «Ура!» всего населения. Убедившись в безболезненном окончании операции, атаман решил, что он может оставаться у власти, сочувствия к этому со стороны политических деятелей нет, в данное время общая ситуация совершенно не в его пользу. После окончания разговора с вами я соединяюсь со Ставкой, дабы мой