Джулия хочет побывать на передовой, вот, везу ее к нашим. Начальство специально выделило трофейную машинку, чтобы меньше риска под обстрел попасть. Но, сказать по правде, машина так себе – перегревается немилосердно, полчаса езды и хоть в чайник из радиатора наливай.
– У меня в колодце вода студёная, – улыбнулась Надежда. – Не скоро нагреется.
Она привела гостей к колодцу и хотела сама набрать для них воды, да Николай не позволил – сам набрал ведро, вытащил, перелил часть воды в своё ведёрко, из оставшейся – зачерпнул кружкой, стоявшей на ободе колодца, и жадно выпил.
– Хороша водица, – сказал он, допив. – Giulia, vuoi provare?
– Sì, caro[39], – улыбнулась Джулия, и Николай набрал воды и для неё. Надежда Витальевна слегка улыбнулась – итальянский она не знала почти совсем, но поняла, что отношения между Джулией и Николаем куда более близкие, чем просто у водителя и пассажира. «Вот жук, – мысленно улыбнулась Надежда. – На вид парень прост, как веник, а, похоже, очаровал иностранную гостью».
– Ну, как вам наша водица? – спросила она итальянку, когда та допила.
– La più bella, Bellissima! – ответила Джулия. – Come da una sorgente di montagna![40]
– Вам с ней повезло, – сказал Николай после того, как перевел сказанное Джулией. – Здесь в степи такую воду не везде найдёшь, а на севере Крыма её просто нет. Я из Солдатского, и в пятнадцатом, когда нацики закрыли Крымский канал, у нас с водой было совсем плохо, да и в других сёлах не лучше.
Джулия что-то сказала, видимо, попросила перевести. Николай перевел. Глаза Джулии буквально округлились:
– Это правда? – спросила она (Николай переводил для Надежды её слова). – Они перекрыли воду для всего Крыма?
Николай и Надежда подтвердили, а Коля еще и добавил что-то, Надежда поняла только слово «электричество», вероятно, речь шла о взорванных националистами опорах магистральной ЛЭП[41]. Джулия всплеснула руками:
– У нас об этом никто не говорил! Как же можно было оставить весь Крым без воды и без света? Это всё равно, что лишить света и воды всю Сицилию! А как же люди?
– Мы для них не люди, – сказала Надежда. Прозвучали эти страшные слова обыденно, буднично. Но на Донбассе с этой горькой правдой давно уже свыклись. Нацисты не рассматривали население республик как людей – наверно, чтобы проще было убивать безоружных…
– Ну, Крыму быстро помогла Россия, – добавил Николай. – Но два года вода у нас была по расписанию, даже в Севастополе. А многие села жили на привозной. Сколько питомников, сколько виноградников погибло!
– В каком году, говоришь, это было? – спросила Джулия.
– В пятнадцатом, – ответил Николай. – Сразу после референдума.
– То есть, – сказала Джулия, задумавшись, – за семь лет до начала спецоперации?
Николай и Надежда синхронно кивнули.
– И все эти годы они обстреливали Донбасс, – добавила Надежда. – Гибли мирные люди. Гибли дети. У меня у сестры в Донецке ранило сына во время обстрела, а двое его одноклассников погибли. Они не были солдатами, они были школьниками и играли в футбол на школьном дворе. Ваня Кухарчук увлекался