что всплыло на поверхность сознания.
– О, русская. Интересно. Русских пациентов, у меня не было.
Он мягко улыбнулся, собрав на морщинки лбу, глаза заблестели.
– Вы помните, что случилось? Сколько человек было на судне?
Тетушка в белом халате, вслушиваясь в разговор, неторопливо распаковала шприц, ампулу с белым раствором, и замерла, ожидая команды.
Мара сморщилась, готовая разрыдаться. Память зашторила черным покрывалом проходы и лазейки к воспоминаниям.
– Ничего не помню. Почему я не чувствую рук, не могу повернуть шею, а доктор?
– М-да, – толстяк пошевелил губами, словно раздумывая над диагнозом. – У вас осложненный перелом позвоночника. Мы называем такой вид взрывным, с повреждением спинного мозга и спинномозговых нервов. Отсюда и неподвижность.
Сознание отказалось принять слова, заискрилось, затуманилось, и выключилось, словно тумблером щелкнули.
– Хрен да полынь, плюнь да покинь. Мариночка, очнись, очнись, не кричи. Все хорошо. Господи, дыши, спокойнее, все хорошо.
Катерина не на шутку перепугалась. Она тоже видела обездвиженное тело в залитой солнцем палате и шарообразного доктора, но диалогов на английском не поняла – может, несколько слов, и точно последние, что шепотом вырвалось из тишины палаты:
– Сука, за что?
Мара распахнула глаза, увидела Катерину с ваткой нашатыря, почувствовала противный больничный запах, в зеркале отразилось собственное лицо, покрасневшее и оттого некрасивое, сдвинутый в сторону столик.
– Уф, Катерина. А где доктор? Алиса эта со шприцом? Ух ты, охренеть поворот, жива я. Мама дорогая. Слава богу. Фу. Ничего себе, наколдовала ты экстрасенсорное погружение.
Страх, боль – все в этот момент пролилось слезами, она зарыдала, смывая потоком косметику, размазывая ладонями тушь и оставляя на щеках разводы. Катерина помчалась на кухню, подумав на ходу, что всегда надо иметь под рукой стакан прохладной воды.
Около полуночи Катерина вызвала такси и отправила домой захмелевшую Мару, выдувшую на радостях – что жива и здорова – бутылку красного. Потом проветрила кухню от смрада сигаретного дыма, убрала со стола остатки ужина и запустила посудомойку. Голова разболелась от мыслей, переживаний за мрачное будущее подруг – особенно больно было за Жанну, которая восприняла все максимально близко к сердцу.
Да и у нее самой вырисовывалось не лучше: не появись бабуля, что бы она по итогу поймала? кулак в переносицу? Ей хотелось еще раз себя протестировать, но бабуля четко сказала: «Пока не поменяешься, смысла нет», – так что придется подождать.
Катерина прилегла в начале первого, да не спалось. Достала планшет со скачанным текстом «Персонажи карельских мифов»: на пути к мастерству хотелось больше знать о мире, с которым предстоит пересекаться. Но читать стало лень. Вот не так она представляла себе сабантуй с девчонками. Теперь, когда у нее появилась возможность побыть координатором судеб, хотелось возродить традицию: встречаться раз в месяц, и консультировать и направлять.