дрожащая масса разбухших зерен. Вообще-то Константин встает и тянется за курткой. Значит, уже заплатил. Гуся не успела ничего заказать, и это тоже удача. Официантка излучает неявное презрение. Он оборачивается, и Гуся совсем без прикрытия. Застегивает куртку, взгляд устремлен за стеклянную стену. Выходит, а там никого, кроме красной ливреи. Вообще-то Константин никого не ждет, никто и не приходит. Изжелта-бежевые мокасины по желейным лужам. Гуся прячет в карман порционный пакетик васаби.
На часах почти отлив. Глиссандо, терция. А если броситься к двери Котэ, споткнувшись о высокий порог, упасть руками на стол – керамическая фигурка большеглазого ежа покачнется, чуть не упав на пол. «Где тебя носило?!» – невнятным плачем вырвется из горла. Кисти рук чешутся, щиплет тыльную сторону ладони. Наверное, и на щеках красные пятна: Татьяна говорила, что это аллергия, но это была сыпь от тоски. Если бы ворваться в его кабинет и прорыдать: где, тебя, носило, я, не, могу! На часах почти пять, а Вообще-то Константин никогда не задерживается в офисе дольше необходимого (а сколько необходимо?). Значит, через двадцать минут дверь снова скрипнет. Времени в обрез, и Гуся берет мобильный, открывает приложение вызова такси. Четыре машины в радиусе двух километров, неплохо. Один готов подъехать через четыре минуты. А если Вообще-то Константин к тому моменту не выйдет? Можно что-нибудь придумать, сделать вид, что в последнюю минуту приспичило в туалет, что забыла что-нибудь в офисе, высидеть в каком-нибудь закутке. Его мокасины в коридоре, почти беззвучные – может быть, и подошвы из замши? Гуся бросается следом, не забывая о дистанции. Он садится в чужую машину, но за руль, и машина красная, и это хорошо, когда едешь следом. Гуся прыгает в такси, на заднее сиденье, тянется к водительскому креслу, тычет пальцем: «Поезжайте вон за той машиной!» Взгляд таксиста в зеркале заднего вида: «Эй, девушка, ты думаешь что, в кино ты или что?» Может быть, и думает. «Пожалуйста, поезжайте!» «Еще пятьсот давай. Нет, восемьсот». «Поехали! Ну поехали уже!» Таксист мотает головой – или по сторонам смотрит для безопасности, хотя это вряд ли. Вообще-то Константин выруливает на дорогу, и Гуся мельком видит сидящую рядом с ним: полные розовые губы, округлый кончик носа. Такси едет следом, между ними две машины, но красное мерцает сквозь все стекла. Движение ровное. Спустя три перекрестка: лево, право, право – красная поворачивает к жилому комплексу. Шлагбаум, карточка. «Погодите, пока заедут. Потом как можно ближе к шлагбауму. Там остановитесь», – командует Гуся. «Девушка, если ты такая своему мужу, так не удивляюсь, что он на сторону ходит! – у водителя мягкий, журчащий выговор. – Но ты не грусти, он тебя точно любит, все равно, мужики просто такие!» У Гуси нет времени отвечать. Прижавшись лбом к стеклу, она видит обоих. Женщина выходит. Это она в тот раз встречала Вообще-то Константина у входа в ресторан. Тот сидит за рулем, не встает. Она чуть наклоняется, гладит его по щеке (но он ведь не целует руку, нет ведь?). Потом поворачивается и идет