Ярослава, – голос у старика оказался немного хриплым, будто простуженным. – Очень рад видеть вас в усадьбе «Стародуб».
– Здравствуйте, князь, – поздоровалась я и не ожидала, что он начнет смеяться. Взглянула на усмехнувшегося Павла. Потому что не понимала, что происходит. Пепел же, конечно, исчез, ушел обследовать дом.
– Простите, Ярослава, – старик вздохнул, пытаясь скрыть улыбку. – Понимаете, я не князь Белоярский, а его секретарь. Моя семья из поколения в поколение прислуживала князю.
– Подождите…, – теперь я вообще ничего не понимала. Повернулась к Корскому. – А вы тогда, кто?
В голубых глазах Павла мелькнула грусть, и тут же вспыхнул озорной огонек. Я даже подумала, что мне показалось.
– Помощник секретаря, – ответил Корский.
– А где… Князь? – Тихо спросила, а перед глазами мелькали уже картинки, как я бегу прочь от усадьбы к лесу с шипами. Как пробираюсь сквозь него.. Израненная… Дальше моя фантазия не успела разыграться, потому что ответ невозмутимого Павла убил наповал:
– Будет после полуночи.
– Что? Подождите… Вы не говорили, что нам с фамильяром придется остаться ночевать, – Строго воскликнула я. Подозрения Пепла оправдались. Только вот где он сам? Я окинула взором холл и смежную комнату с камином, которую разглядела за распахнутой дверью.
– Тогда бы вы отказались приехать, – был дан мне ответ.
– Знаете, Павел Петрович, так дела не делаются. – Разозлилась я, и на кончиках моих пальцах сверкнули искры.
– Вы бы все равно до вечера бы не управились, – вдруг резко сказал Корский. Он показывал всем своим видом, что нисколько не жалел об обмане.
– Значит, отвезли бы нас с Пеплом к Степаниде Григорьевне! – Я начала повышать голос, еле сдерживаясь.
– Нет! – Рявкнул Павел, и на мгновенье его зрачки вытянулись, как у хищника. Я моргнула, и тут вмешался настоящий секретарь.
– Успокойтесь! – Старик встал между мной и Корским. – Ярослава, не сердитесь. Давайте с вами попьем чай и спокойно обо всем поговорим. Да и зачем вам мотаться туда-сюда, еще инквизиция заметит. Оставайтесь в усадьбе, так будет лучше для вашей безопасности. Меня, кстати, Филимоном Владимировичем Минским зовут.
– Приятно познакомиться, только я здесь не останусь. Не люблю, когда обманывают, – продолжала бушевать я. Выставила руку и призвала метлу. – Марго!
Да вот только метла не появилась в руке. И я громче повторила:
– Марго!
– Не старайтесь, ваша метла не появится, – тихо сказал Филимон Владимирович.
Его слова шокировали. Я так и застыла с протянутой рукой на некоторое время, пока переваривала его слова. Потом сжала кулак и опустила руку.
– Давайте поговорим и у меня много вопросов к вам, Филимон Владимирович, – процедила сквозь зубы. На Павла я даже не взглянула. Больше всего на свете я ненавидела вранье. И считала: если ты мужчина, то твое слово должно быть твердое. Корский меня заманил в усадьбу, а я как глупышка повелась.