играл опасно, бескомпромиссно и это многих пугало. Других, как Курт, наоборот располагало к себе. Бывший военный, вдовец, не знал таких слов как «нет» и «не могу». На улицах это поняли достаточно быстро. Нет, и раньше в город прибывали бесноватые, одержимые справедливостью чужаки, бросавшиеся на борьбу со злом. Вот только заканчивали они свой крестовый поход довольно быстро и печально. Младший инспектор был другим. Не зря же его прозвали в честь хитрого, рыжего хищника – уважаемого местной братвой животного.
Страж думал, что команда у них тоже подобралась, что надо. Бравый Галгарпер (двадцать с лишним лет в Городской страже многого стоит), башковитый, тихий, но совсем не беззащитный Бруни, «где сядешь, там и слезешь» Пибоди, бабский угодник Кавана (на самом деле мужик не плохой и надёжный), геройский Тимс (жаль не повезло ему и подстрелили), Стич – наша местная легенда, и Боцман. Про последнего сказать Курт ничего определённого не мог. Кажется, какой-то товарищ Бюлова из армии, может даже однополчанин. Он ни разу не слышал, чтобы тот хотя бы пару слов сказал. Забыл ещё упомянуть про молодого Шумахера, из которого явно будет толк, если он стажёрство переживёт.
Стать стражем, Рассада мечтал с шестнадцатилетнего возраста, сразу как им только чудом удалось попасть сюда. Ведь они не просто защитники закона, как констебли в других городах. Они несли знамя справедливости. По крайней мере тогда Курт так думал. Тут и подготовка другая и образование нужно. И всё же, подтолкнуло его к решительным действиям болезнь сестры.
Сутулый исподлобья оглянулся и кивнув его объекту, нырнул в подворотню. «Ну вот, начинается самое интересное», – с досадой подумал Рассада ныряя следом, пощупав сквозь ткань рукава кинжал на запястье и ощутив тяжесть пистолета в специальной кобуре на поясе.
Начался долгий путь Рассады по узкому ущелью между домами заваленному горами мусора, дохлыми крысами и битым стеклом которое разбросали здесь не просто так.
Утреннее недомогание превратилось в многодневную лихорадку, но не ту которая сжигает человека в одночасье, в другую – вытягивающую силу медленно и страшно. Словно цветок, Леа увядала на его глазах. Шутками, улыбками, показным хорошим настроением, брат удерживал сестру на этом свете. Это вошло в привычку, да так, что прослыл среди коллег балагуром и неунывающим оптимистом. Будто у него был выбор.
Резко развернувшись парочка направилась по еле-еле заметному проходу в сторону порта. «Неужели они настолько обнаглели, что устраивают свои тайники у моря. Там же всегда ищут в первую очередь», – удивился Курт.
Куда бы они не обращались все доктора разводили руками и соболезновали. СОБОЛЕЗНОВАЛИ! Будто она уже умерла! Все, кроме чокнутого Бебеля, адрес которого стражу дал всё тот же Бюлов.
Когда страж уже подумал, что идти дальше слишком опасно (так далеко в трущобы он ещё не забирался), Рыжий замер на месте. Билет что-то коротко бросил и нырнул за гору мусора, а контрабандист удивлённо оглянулся и попятился.
Из