стало, вот и стал он по большим валунам карабкаться, чтоб поглядеть туда, где рассвет рождается. Оглядел Николай небо и нахмурился…
– Что, ты тоже чуешь что буран идёт? Вот я гляжу… Видать, придётся поторапливаться! А всё одно до заимки не поспею дойти. Ну да ничего, не впервой буран в лесу пережидать. А ты ступай, у тебя поди домишко какой есть, вот и спрячься, покуда непогодь не пройдёт.
Собрался Николай поспешно и в путь, сколь-то может ещё пройдут, пока буран его настигнет. Ветер поднялся, загудело в вершинах сосен на каменистом кряже, солнце скрылось в плотном облаке снежной сизой тучи.
Спешит охотник, торопится, ему и осталось только Степешин лог перейти, а там уже лес. Высокие ели не дадут пропасть, ему ли не знать. Да только вот он, буран, нагоняет, он шибче идёт, куда охотнику до него. Скрыла Николая белая пелена, скрылся из виду лес, ничего не видать дальше пяти аршин.
Ничего, прикрыл лицо от ветра да снега, идёт вперёд бывалый охотник, да только конца-края Степешину логу не видать… а ведь он и не так и велик! Видать, заплутал в буране, кру́гом ходит!
Обессилел Николай, остановился. Вглядывается в снежную пургу, ничего не видать. В какую сторону идти? Кабы не пропасть тут, нехитро дело…
Глава 2.
Надолго приступил буран, понял Николай, что не выйти ему к лесу, только хуже заплутает, а так и до беды недалеко. По краю Степешина лога овраг идёт, со снежными наростами, и не почуешь сперва, что по снежной «крышке» идёшь, а поедет она, и окажешься на дне оврага…
Огляделся охотник, придётся видать пережидать буран в открытом поле, а тут ведь и огня не развести, даже малого…
Вдруг смотрит Николай – рысь сидит неподалёку, та самая. Да глядит на него, склонив голову, и хвостом по снегу метёт. Близко подошла, чуть не у самой нарточки сидит.
– Что, понравилось тебе мясцо? – усмехнулся Николай, – Виш, буран какой меня в пути застал. Мне бы только до ельника старого добраться, там пережидать сподручнее. Да не видать ничего… Может, ты ведаешь, в какую сторону идти мне?
Николай говорил больше для того, чтоб себя как-то ободрить, ведь хоть и бывал он и не в такой переделке, а всё же страшно пропадать… дома Катерина ждёт, жизнь свою молодую тут сложить жалко, за просто так.
А рысь встала и пошла, мягко ступая пушистыми своими лапками по снегу, ну вот, подумал Николай, вовсе один теперь тут останется. Но рысь остановилась, обернулась на него, словно спрашивая, мол, чего ты возишься, идёшь или нет? Сколько, дескать, тебя ждать-то!
Николай нарточку свою подцепил скоренько, и пошёл за рысью вслед. А та отбежит чуть, да дожидает, пока путник её нагонит, буран всё гуще метёт, снег лицо Николаю сечёт, глаза застилает. Долго шли, Николай уже подустал и задумался, может зря он этой пушистой ведунье доверился? Но тут прямо перед ним встал тёмной стеной высокий еловый лес, спасение!
Рысь сидела у широких еловых юбок и смотрела на Николая, чуть прищурившись и разметая снег пышным своим хвостом.
– Спасибо тебе! – сказал Николай, –