а выражение лица – уверенным, но сейчас его спина была чуть согнута, а лицо неестественно бледное. Его пальцы нервно постукивали по деревянной столешнице, издавая ритмичные, почти болезненные звуки, нарушающие гробовую тишину комнаты. Тёмные глаза лидера, обычно полные решимости, метались по углам комнаты, словно он пытался найти в этих тенях ответы, которых никто не мог ему дать.
– Это не может быть случайностью, – пробормотал он, обернувшись к остальным. Его голос был тихим, но в нём ощущалась скрытая напряжённость, как у струны, готовой лопнуть.
Минхо сидел рядом, его фигура, ссутулившаяся, казалась сломленной. Плечи, которые обычно держались уверенно, будто несли на себе тяжесть сцены, теперь выглядели так, словно весь мир обрушился на них. Он не поднимал взгляда, его глаза были прикованы к экрану ноутбука, стоящего перед ним. Замершая фотография тела Хары, подвешенной в её жуткой скульптурной позе, была ярким пятном ужаса на тёмном экране.
Каждый раз, когда Минхо смотрел на изображение, его дыхание перехватывало, словно воздух становился слишком тяжёлым, а сердце сжималось в болезненный комок. Запах металла, который, казалось, исходил от этой фотографии, как привкус крови, въелся в его сознание, отравляя каждую мысль. Его пальцы дрожали, когда он убирал со лба мокрые пряди волос, словно холодный пот, выступивший от напряжения, был единственной вещью, которая подтверждала, что он всё ещё в реальности.
В комнате царила гнетущая тишина. Каждый, кто находился здесь, чувствовал, как стены будто смыкаются, давят, лишая пространства и воздуха. Шорох одежды или неровное дыхание становились оглушительными в этом вакууме, где время, казалось, замерло. Это место больше не было безопасным. Оно стало гробницей их собственных страхов и вопросов, на которые никто не знал ответов.
– Её убили из-за нас, – прошептал Минхо, его голос дрожал, будто каждое слово вырезалось на его сердце. Он с трудом оторвал взгляд от экрана, где застывшее изображение тела Хары всё ещё мерцало, как болезненное напоминание. – Она была там из-за нас. Я подписал её альбом всего несколько часов назад…
Его слова повисли в воздухе, как тяжёлый дым, от которого невозможно дышать. В этот момент казалось, что весь мир замер, оставив только гул дождя за окнами, который то стихал, то усиливался, словно вторя их мыслям.
– Минхо, хватит, – резко перебил Джэхён. Его голос прорезал тишину, но вместо облегчения он принёс лишь новую волну напряжения. Джэхён стоял у окна, скрестив руки на груди, его поза была напряжённой, как натянутая струна. Обычно безукоризненно уложенные ярко-красные волосы теперь были растрёпаны, его образ стал неряшливым, как у человека, не спавшего несколько дней. В отражении оконного стекла его лицо выглядело бледным, глаза покраснели от бессонницы и гнева.
– Никто не мог этого предсказать. Ты тут не виноват, – добавил он, но его голос был твёрже, чем его собственные убеждения. Он отвёл взгляд, словно избегал прямого контакта, боясь, что не сможет выдержать вес вины, который, казалось,