недоверия, если ты дошел до стационарного отделения, то значит, ты определялся как больной и заслуживающий доверия. Здесь девочка впервые получила болеутоляющее вместо успокоительного от головной боли.
Кроме почти абсолютного доверия относительно жалоб на здоровье, она получила доступ к людям и их историям. Первый больничный срок совпал с началом глобального ремонта в крупнейшей региональной больнице, где и отбывала свое “наказание” девочка. Невозможно было закрыть столь крупную больницу, поэтому отделения ремонтировались поочередно, а дети и взрослые уже были не в разном отделении, а в смешанном. Так девочка получила доступ не только к детям и их историям, но и ко взрослым. Уже в столь юном возрасте она обладала мерзкой способностью располагать к себе людей и узнавать их тайны.
Кроме чужих секретов, с больничной койки открывался интересный аспект человеческих взаимоотношений. Как общаются друг с другом родители и дети в разных семьях. Это было увлекательно хотя бы потому, что отношение к больному менялось по мере его выздоровления, что и обнажало реальность.
В среднем больной лежал в отделении от 5 до 12 дней, а девочка в свой первый заход провела в палате почти полные 4 месяца. Ее всё устраивало. Она общалась со всеми, узнавала людей. Перед выпиской происходил обмен социальными сетями, после – ответ на пару сообщений, обещания встретиться в реальной жизни и последующий вечный игнор. Девочка больше не отвечала на сообщения. Считала ли она, что таким образом может потерять хороших людей в жизни? Определенно. Хотя и подвергала предполагаемую хорошесть человека сомнению, как понятие, что человек вообще может быть хорошим. Переживала ли она об этом? Не особо. Так она знакомилась с разными историями.
Девочкой, которую насиловал отец, женщиной, которую избил муж, но после стольких лет жизни вместе уйти от него было слишком большим испытанием. Оказаться под гнетом осуждения не только общества, но и собственных детей и внуков казалось невыносимым. Девушка, которую жених столкнул с лестницы из-за ревности, хотя она и правда изменила ему, хоть этого он и не знал наверняка. Парень, который решил защитить девушку на улице, но сам оказался избитым. Парень, который не поделил девушку. Парень, подвергшийся насилию. Упавший наркоман, преступник после драки, домохозяйка, жертва. Бесконечное множество историй, но не людей. Кто-то травмировался случайно, кто-то специально, кто-то по вине других людей. Они делились не только причинами своих травм, но и своими личными проблемами, их разводы, разводы их родителей, разводы их детей, переживания, первый поцелуй, первая любовь, первый секс, последний секс. Благодаря разнообразию контингента смесь историй была адская. От вполне бытовых уже перечисленных до более редких: насилие, убийства, трагедии. Девочка не находила родственную душу в других, но каждый почему-то находил родственную душу в ней.
Конечно, не каждый открывался сразу, но, как золотой снитч из сказки про волшебников, “открывался под конец”. Так сломанный на детской качели позвоночник ребенка оказался сломанным в результате удара палкой пьяного деда.
Девочка