получить. Тогда будет легче. Немного. Но все же.
Плед сполз с плеч и теперь висел на локтях, как маленький ребёнок, что прячется за спину родителя. Лили сидела, закручивая его уголок в тонкий жгутик усерднее, чем когда-либо учила уроки. Усталый, а от того бессмысленно пустой взгляд почти перестал дрожать мокрым серебром. Рафаэль не стал ее касаться, лечить. Сон – лучшее лекарство для нее. Пока что. Пока она не готова. Только сказал напоследок:
– Когда будет грустно – смотри на звезды, на солнце. А, – в тонких пальцах как бы невзначай появился шелковый платок, – если их нет – на себя. Ты ведь тоже солнышко. Пылинки звезд бегут по твоим венам, твои струны полны их света. Помни об этом. Или хоть изредка вспоминай.
Сказал и направился к выходу. Так странно и пусто показалось вдруг. Будто чего-то не хватило.
– Рафаэль?
Он обернулся, мягко придержавшись за ручку. Лили снова натянула плед к подбородку.
– А ты вот… ну… – едва шевеля губами, пролепетала она. – А вот… ты любишь… ну, обниматься?
Улыбка в который раз осветила его лицо.
– Люблю, – кивнул он.
– Даже если не надо?
– Даже если совершенно необязательно.
– И это не плохо?
– По-моему, это просто замечательно.
Все это совершенно не укладывалось у нее в голове. Почему, раз это просто замечательно, ей ничего подобного никогда не разрешали? Зачем запрещать что-то хорошее?
Он ждал. Она выдергивала пух ниток из пледа. Он – совершенно спокоен. Она – частично разбита. Разбита, но еще жива.
– А можно… ну, если можно, конечно, ну, то есть, ну, – начала она, почти покусывая вязанный шов, – … если вот вдруг ты любишь и это не плохо, то может, можно тебя чуть-чуть немножко обнять?
Зубы все-таки впились в петельки. Последняя надежда колкими искрами поджигала на лице смущенный румянец. Спрашивать о таком было непростительно. Но не спросить – еще хуже. Мгновение. И ответ:
– Конечно, солнце.
Удивительный ответ. Ответ, на который она очень надеялась, который долго ждала, но никогда не слышала, а потому не знала, как себя вести дальше. А потому еще сильнее прильнула к стене.
– Только я не очень…
Она замялась. "Знаю"? Какой нормальный человек не знает, как обниматься? "Понимаю?" Хуже. "Умею"?
– У меня не очень хорошо получается.
Рафаэль, кажется, просто не умел не усмехаться.
– Все с опытом, – заметил он.
Она кивнула, опять поджимая губы. Подумала, не слишком осознавая, с чего начать, и протянула руки, как несколько минут назад сделал Рафаэль. Тот вернулся, опустился на колени и наконец обнял.
Лили замерла, едва не съежившись. Затем чуть нахмурилась, размышляя, и тоже положила ладони на спину опекуна. После чего подумала еще – голова опустилась ему на плечо. Так правильно?
Рафаэль бережно погладил черные кудри, собирая тревогу на пальцы, точно трепетные вибрации со струн на флажолетах. Лечить он умел хорошо. В этом была его, если выражаться официально,