И не надо все время переиначивать.
Разговор накалялся, словно угли в костре. Дети, игравшие неподалеку, стали притихать, чувствуя сгущавшуюся атмосферу. Элиас оторвался от игры, прислушиваясь к спору. Он не понимал смысла слов, но чувствовал, как в воздухе сгущается напряжение, словно перед бурей.
– Довольно! – голос Аарона прозвучал резко, разрывая тишину. – Я не собираюсь спорить с тобой. Наши овцы будут пастись там, где им удобно.
– Ах, так? – Захарий поджал губы, его лицо побагровело. – Тогда не удивляйтесь, если завтра утром не досчитаетесь половины своего стада.
– Ты угрожаешь мне? – глаза Аарона вспыхнули гневом, он сделал шаг вперед.
– Нет, я просто предупреждаю, – ответил Захарий, отводя взгляд.
Спор был окончен. Не придя ни к какому соглашению. Аарон резко развернулся и пошел прочь. Дети разбежались в разные стороны. Элиас подошел к отцу.
– Что случилось, папа? – спросил он, его голос дрожал от страха.
Аарон посмотрел на сына, его взгляд был полон тревоги. Он опустился на колени и обнял мальчика.
– Ничего, сынок, – ответил он, его голос был спокойнее, чем раньше. – Просто взрослые иногда не могут договориться.
Но Элиас чувствовал, что это не вся правда. Он ощущал витающее в воздухе зло. После этого дня атмосфера в долине изменилась. Напряжение сгустилось, подобно предгрозовым тучам. Каждое утро начиналось с тревоги, каждый вечер приносил напряжение.
На следующий день, на рассвете, раздался пронзительный крик. Женский, полный ужаса. Элиас проснулся от него, подскочил на своей кровати. Сердце колотилось в груди. Он бросился к окну. Внизу, у дома Веровых, собралась толпа. Дети бегали, кричали. Все что-то обсуждали, жестикулируя руками.
Элиас выбежал на улицу, спотыкаясь на ходу. Толпа расступилась, пропуская его вперед. То, что он увидел, заставило его сердце замереть. У самого забора, в траве, лежал его отец, Аарон. На груди виднелось темное пятно, кровь. Его глаза были открыты, но в них не было жизни.
Мама Элиаса, стоя на коленях у тела отца, кричала, заливаясь слезами. Она прижимала голову мужа к своей груди, как будто пыталась вернуть его к жизни. Её плач разносился эхом по всей долине. Дети молчали, как притихший лес перед бурей. Весь мир погрузился во мрак.
В тот день жизнь Элиаса разделилась на «до» и «после». Он перестал быть ребенком, играющим в игры на полях. В его душе поселилась боль, которая с каждым днем превращалась в ненависть. В тот день он дал клятву. Его детское сердце поклялось отомстить за смерть отца, отдать жизнь за жизнь. С того дня, Элиас перестал играть. Он стал учиться обращаться с оружием, метать ножи и стрелять из лука. Он готовился к войне, которая, как он знал, неизбежна.
Годы шли, как воды горной реки, неумолимо бегущие вперед. Элиас вырос. Из ловкого мальчишки превратился в высокого, крепкого юношу с суровым взглядом. Его плечи стали широкими, мускулы – стальными. Он тренировался каждый день, оттачивая свое мастерство, готовясь к битве, которую он ждал с нетерпением.
По