Мне было сложно только представить, что она думала обо мне после всего того, что я рассказал. Я отвлекался на какие-то вещи, что лежали передо мной, отвлекался на случайные мысли, но сердце продолжало колотится как бешенное. Я мог сколько угодно обманывать себя, но его обмануть у меня бы не вышло. Я выучил это, когда еще был в периоде 6—9.
– И что, ты нашел эту бабочку?
Я не стал на нее смотреть. За эти полчаса в ней ничего бы не поменялось. Ее азиатский разрез глаз все так же напоминал бы мне закат солнца, когда горящий шар уже наполовину погружается за горизонт, а ты смотришь на него и вздыхаешь, ждешь, когда его поглотит тьма. Каждый раз менялось только их выражение, да и только. Ну а так они почти что всегда были для меня одинаковы. Ее волосы по-прежнему были рыжими, и это было на ее совести – не буду упоминать, что для меня это было настоящим преступлением против себя и своего прошлого. Но она имела на это право. Никто никому ничего не должен. Даже оставаться таким, каким он был в памяти какого-то человека. Ведь для этого память нам и нужна – запоминать людей такими, какими они были, когда ты их любил. Потому что все меняется, и не всегда так, как этого хочешь ты. Глупо полагать, что можно это как-нибудь обойти, ведь планета вращается, и мы вместе с ней. Только самые искусные шулеры смогут обмануть свою жизнь и судьбу, только бы остаться там, где они начали, и никогда не вертеться и не стареть вместе с планетой. Я таких никогда не встречал. Ведь я сам стал другим. Сидя сложа руки и молча наблюдая за тем, как вокруг меня все разрушается, я все равно стал другим. И это было самое главное. Дело было не в цвете волос. Я бы сам себе не ответил, в чем же все-таки было дело. Мне это просто не нравилось, вот и все.
– Нет, я ее не нашел.
– То есть, поэтому ты получил второе образование? Чтобы самому выяснить, существует она или нет?
– А ты глубоко копаешь.
Мы встретились взглядом. Я вдруг осознал, что мы с ней когда-то спали в одной постели.
– И что ты выяснил?
– Что я выяснил? Ничего. Зато я выяснил много чего другого. Всех бабочек, что когда-либо населяли землю, я могу назвать так: вид, подвид, размах крыльев, примерная численность, среда обитания. Я никогда не мог подумать, что среди всех этих чешуекрылых, что населяют нашу планету, среди того миллиона особей, если только не больше, я не смогу найти ту единственную.
Она смотрела на меня, закусив губу. Пожалуй, в своей голове она только что представляла, как могли проходить ее вечера вчера и сегодня, если бы она не встретила меня – под кленом, с зонтом цвета хаки и в моих любимых сапогах. Я же в свою очередь представлял то же в ответ. И не знаю, столкнулись бы наши с ней мысли носами или же нет.
– Похоже, та бабочка все же была единственной в своем роде. Тот голос сказал мне, что она может дать продолжение самой себе, но по всей видимости этого не случилось. Иначе факт существования этой бабочки уж точно не укрылся