К примеру, мог опубликовать открытое письмо, адресованное кому-нибудь из Романовых, где называл адресата жадным мошенником, «присвоившим чужое наследство». Неудивительно, что великий князь Андрей Владимирович, внук Александра II, отказался от своих планов выступить на суде в защиту Анны Андерсон. Так-то он был совершенно уверен, что она – великая княжна, но в последний момент передумал участвовать в процессе. Андрей Владимирович не желал связываться именно с Боткиным и честно об этом сказал. Боткин же вывернул ситуацию наизнанку: великий князь просто бережет репутацию, опасается скандала, а на судьбу обездоленной и больной родственницы ему наплевать.
Под руководством Боткина из каких-то пыльных подвалов был извлечен не то австриец, не то поляк по имени Франц Свобода. Мужчина свидетельствовал на суде, что он лично разрабатывал план спасения Николая II из Ипатьевского дома и до последних дней императора был в переписке с ним. Свобода якобы вытащил из горы трупов еле живую Анастасию и сумел укрыть ее в доме своего друга. А это и был герой Чайковский! Надо ли говорить, что слова Свободы в суде поделили на шестнадцать? Прежде всего, назрел вопрос: а где был этот спаситель царя раньше? Почему, сумев бежать из России, он не связался с уцелевшими Романовыми, не рассказал о своем подвиге? Куда делся его друг Чайковский, сыгравший такую существенную роль в судьбе Анастасии? Почему сама Анна Андерсон никому не говорила ни слова о Свободе до судебного процесса? Да и вообще, с какой стати русскому императору вступать в доверительные отношения не то с поляком, не то с австрийцем? Писать ему письма? Где эти письма теперь, сохранилось ли хоть одно? Что за глупости?!
Прощание с Германией
Пока в Ганновере шел судебный процесс, а мир восстанавливался от последствий войны, Анне нужно было где-то жить. Как всегда, нашу героиню выручили аристократы, не могла же «великая княжна» поселиться у какой-нибудь прачки или посудомойки. Принц Фредерик Саксен-Альтенбургский предоставил фрау Андерсон один из своих домов. В этом доме она проживет относительно счастливо следующие двадцать лет. Для своего удовольствия Анна заведет шестьдесят кошек, дом, двор и окрестная территория постепенно превратятся в зловонную свалку. Измученные соседи добьются того, чтобы Анну насильно поместили в психиатрическую лечебницу и пока она будет поправлять душевное здоровье, ее кошачий приют на дому ликвидируют, а сам дом отнимут. Кошек раздадут в добрые руки, а вот Анне снова придется скитаться.
Решив завязать с Германией, Анна вместе с Глебом Боткиным едет в Америку. Американцы были к ней не так жестоки, как немцы, а некоторые из них даже добры. И вот там 72-летняя Анна Андерсон, наконец, устраивает свое личное счастье, выходит замуж за историка Джона Манахана. Шафером на этой свадьбе имеет честь быть (кто бы вы думали?) Глеб Боткин.
Несмотря на 23-летнюю разницу в возрасте (в пользу Джона),