вследствие своего психического заболевания, искренне верила, что она – Анастасия, поэтому вела себя естественно, не наигранно. Я думаю, у Анны Андерсон было диссоциативное расстройство идентичности (иначе говоря, раздвоение личности). Ее психика спродуцировала вторую личность – условной царевны, когда Франциска была еще маленькой, чтобы защитить свою хозяйку от психотравмы (конечно же, посягательство отца на половую неприкосновенность ребенка наносит психике вред).
Взрыв на заводе и черепно-мозговая травма послужили триггерами для внутреннего расщепления Франциски. Придя в себя в больнице, она была убеждена, что она – великая княжна Романова. «Воспоминания» о детстве и жизни в Царском Селе, которыми она делилась со своим окружением, были созданы ее воображением. Она сама искренне верила в то, что рассказывает, поэтому ее слова звучали так убедительно.
В пользу тождества Анны и Анастасии говорило и врожденное уродство стоп, которым страдали обе девушки. Для Анны такой физический дефект был везением на грани выигрыша в лотерею, иначе и не скажешь. Спасшаяся «великая княжна» перенесла много бедствий, серьезно болела, изменилась до неузнаваемости. Для многих это значило, что опознавать в Анне Анастасию нужно, не опираясь на внешнее сходство. Надо искать особые приметы: шрамы, родинки, физические недостатки. И такая особая примета, как изуродованные стопы, конечно, предъявлялась сторонниками Анны как безоговорочное доказательство того, что она – Анастасия Николаевна.
Я думаю, что многим, утверждавшим, что Анна – великая княжна, было наплевать, является ли она Анастасией на самом деле. Им хотелось иметь в своем ближайшем окружении Анастасию Романову, истинную или мнимую, чтобы в свое время выгодно распорядиться этим активом. Тут играло роль и наследство Николая II, значение имели и надежды на реставрацию монархии в России. Вдруг «Анастасия Романова» взойдет на престол? Что тогда? Тогда люди, которые годами ее поддерживали, будут претендовать на ее благодарность. К тому же Анна была инфантильна, с нарушенной психикой, ей можно было легко манипулировать, использовать как оружие в политической игре.
Джон Манахан, безусловно, был уверен, что Анна – это Анастасия. Посмотрим на ситуацию его глазами. Десятилетиями он изучал историю дома Романовых и был фанатом своего дела. И тут вдруг сама великая княжна удостаивает его своим расположением. На фоне такой радости никакие сомнения в голову не закрадываются.
Показания друзей детства Анастасии (Глеба и Татьяны Боткиных, Матрены Распутиной) я ставлю под большое сомнение. Например, Матрена с радостью сообщила журналистам, что Анна напомнила ей много эпизодов из детства, о которых сама она уже успела позабыть.
Анна Андерсон, действительно, умела производить впечатление, тут ей хорошую службу служили ее истероидные наклонности. Когда ей наигрывали любимый вальс Николая II или показывали какую-нибудь семейную фотографию