бормотала во сне. Девочка заканчивала третий класс и по меркам ровесников считалась маленькой. Сестра являлась вылитым ангелом – маленькая, хрупкая с длинными светлыми, быстро выгорающими на солнце волосами, огромными золотисто-зелеными глазами и такой трогательной улыбкой, что сердца более-менее чувствительных взрослых людей, в том числе и брата, таяли мгновенно.
Сестра моя, вставая, мне тебя заплести надо, давай, снимай одеяло. Улыбнись новому дню!
Девочка сомнамбулически встала, на цыпочках, стараясь не касаться всей ступней холодного пола, дошла до умывальника, куда Еся добавил горячей воды. Звякнул кран, ударившейся о дно рукомойника, теплая вода медленно потекла вниз.
Косы, хвостики или колосок? спросил парнишка, вооружаясь расческой и резиночками, надевая их на пальцы для удобства.
Мила плюхнулась на стул, стоявший спинкой к брату, и что-то невнятно пробурчала.
Понял, косы. Не дергайся только, а то потом снова голова болеть будет.
Через десять минут за столом, уплетая кашу, сидела полностью собранная девочка – божий одуванчик с двумя аккуратными косичками.
Ты сегодня рано? Опять помочь попросили? спросила девочка, смотря на брата, натягивающего расклеившиеся ботинки.
Да, как всегда. Да ладно, после уроков меня подождешь в библиотеке, за продуктами сходим, хорошо?
Ага.
Ну все. Давай, зяблик-кораблик, я пошел. Дом закрыть не забудь.
Ага, девочка запихнула в себя еще одну ложку каши.
В Гемлах неделю назад рухнула школа. Сей факт оказался печальным событием для учащихся из этого поселка, которых теперь в темпе неизвестного в природе танца перевели в сульозерскую школу, определенно не готовую к многочисленному прибавлению. В большинстве классов парт стояло ровно по количеству учеников, по английскому языку, как показала ревизия библиотечного хранилища, не хватала учебников, возникли сложности с автобусом, дополнительным количеством обедов, социальными выплатами. И еще много с чем. Но обучение оставалось обязательным, из-за чего сегодня вместе с недостающими партами должны были прибыть гемловские учащиеся.
Еся всем сердцем надеялся, что в старшее звено придет еще один парень, способный таскать мебель. Конечно, был еще Колян, крайне редко задерживающейся в школе, хотя его и привозили из Томбы сердобольные соседи. Парень часто растворялся в окружающих школу зарослях. Зачем Колян пошел в десятый класс, а после в одиннадцатый – было большим для Еси вопросом. Почему им не задавались учителя, наблюдая как из 11 «а», в котором учились два человек, на уроки ходит только Кулемина Настя, напоминающая печальную сурикату.
Естественно, в восемь утра, около школьного крыльца стоял неизменный завхоз дядя Леша, любящий иногда пропасть из-за «личных обстоятельств», крепкого аргумента, завладевшего мужчиной уже давно. Коляна не было. Новых «старшеклассников», готовых таскать мебель на своем горбу вверх по лестницам, тоже.
Здорово, дядь Леш. И снова