ухватил крошечный бутерброд с подноса пролетающего мимо официанта и закинул в рот. – На один зуб, конечно, но никто же не считает, сколько я взял? – Он снова потянулся к подносу.
– Вообще-то количество закусок точно рассчитано под количество гостей. – Клайв угловатой тенью возник рядом и встал рядом с тут же закашлявшимся Текилой. – Может, воды?
Текила замахал руками.
– Нет-нет, всё нормально, – он осушил бокал одним глотком. Клайв протянул свой, Текила выпил и его. Вульф глубоко вздохнул и потёр переносицу. Лис отвернулся, но я услышал смешок. – Благодарю военное министерство!
– Да не за что, угощайтесь. – Клайв явно опешил, но старался этого не показывать. – Это же приём и в вашу честь, отряд «Фенрир». А теперь извините, вынужден откланяться.
Время приёма тянулось бесконечно. К нам подходили какие-то люди из министерства, жали руки, говорили ужасные в своей одинаковости речи и растворялись, чтобы тут же замениться другими людьми. С совершенно точно такими же безликими словами.
– А вы сами были на границах? – прервал я поток словоблудия о свободе, изливающийся изо рта крупного чиновника.
– Нет, я же…
– Может, хотя бы просто долетали до секторов Сигма или Ипсилон? Не с военной миссией, а хотя бы с волонтёрской? – Как-то громко я это сказал.
– Извините, конечно, но вы, – чиновник запунцовел, – какое право имеете…
– Ганс, думаю, перегрелся, да и алкоголь, сами понимаете. Я его выведу подышать. – Вульф схватил меня за плечо и потащил куда-то сквозь толпу.
– На, пей. – капитан всучил мне стакан и кинул туда таблетку, вытащенную из кармана. Содержимое тут же забурлило белой пышной пеной. – Это сорбент, не бойся.
– Я не пьян.
– Знаю, но все вокруг должны так думать, так что закрой рот, потом открой рот и выпей. – На балконе, кроме нас, было всего несколько пар. Они не обращали на нас особого внимания: курили, перешучивались, что-то обсуждали. Или делали вид, что заняты своим делом. – Я понимаю, что с тобой, Ганс…
– Надеюсь, что понимаете. Понимаете, что вы заставили меня сделать. Потому что иначе ничего не понимаю я. – Мы оба оттягивали этот разговор. Я – потому что не знал, как его начать. Вульф – потому что в принципе, наверное, его не хотел. Надеялся, что я проглочу тот приказ. А он встал поперёк горла: ни выблевать, ни высрать.
– Здесь не место для откровенности, Ганс.
– Что случилось с отрядом «Урса»? А, капитан? О них ничего в системе. Ни одного упоминания ни в официальных документах, ни даже в газетах. – Я смотрел прямо на него. На нелепо зачесанные седые волосы, криво подстриженные брови и абсолютно непроницаемые серо-голубые глаза.
Он не стал врать. Не стал увиливать. Он молча опёрся о белый камень длинного парапета, идущего вдоль всего балкона, и начал говорить. Настолько тихо, что мне пришлось встать чуть ли не вплотную. Я прислонился спиной к постаменту одной из статуй полуобнажённых девушек с кистями винограда и лозами, обвивающими тонкие мраморные