не ушёл. Просто остался неподалёку – убирая вазу, переставляя чашку, вытирая то, чего не было. Он делал всё, чтобы быть рядом, не быть навязчивым. Она – не смотрела. Но знала, что он рядом. И это… чуть- чуть согревало.
Вечер был дождливый. За окнами – улицы в каплях, блестящие, как старая ртуть. Зал – полупустой. Официанты двигались медленно, уставшие, как актёры в пьесе, которую играют в пятый раз подряд. Вивьен сидела у своего стола, как всегда. Коньяк. Сигарета. Бокал отражал тусклый свет, как лужа в переулке. Всё было привычным. Слишком. Робин долго стоял за барной стойкой, глядя на неё. Потом – впервые – снял фартук. Оставил его на крючке. Подошёл. И сел. За соседний стол. Не напротив. Не рядом. Чуть в сторону. Ровно настолько, чтобы не нарушить пространство. Но быть в нём. Она посмотрела. Не удивлённо. Не холодно. Просто – посмотрела.
– Новый ритуал? – спросила она, делая глоток.
– Возможно, мэм. Или, может, старая смелость, нашедшая себе вечер.
– Удобно устроились.
– Я долго стоял. Устал.
– И решили сесть – именно рядом со мной.
– А где ещё, если не рядом с тем, чья тишина кажется родной?
Она сделала затяжку. Выдохнула. Смотрела в сторону. Но в голосе уже не было иронии.
– Опасно говорить такие вещи. Люди могут подумать, что вы меня знаете.
– А вы – можете подумать, что мне всё равно, что думают люди.
– Вам не всё равно. Это видно.
– Верно. Но только тогда, когда речь идёт о вас.
Она помолчала. Затем повернулась к нему чуть ближе.
– Что вы хотите, Робин?
Он посмотрел на неё. Внимательно. Спокойно.
– Ничего. Кроме того, чтобы быть в этом моменте. С вами. Не рядом. Не, напротив. Просто… внутри.
Она усмехнулась. Тихо.
– Вы начинаете звучать, как человек, которому не всё равно.
– Это так.
– Это опасно.
Он кивнул.
– Возможно. Но, мэм… если всё равно – то жить становится бессмысленно.
Она сделала глоток. Медленный. И вдруг сказала:
– Я привыкла к бессмысленности.
Он не ответил сразу. Только взял свою чашку – ему принесли кофе – и медленно сделал глоток.
– Тогда, может быть, я просто посижу с вами… Пока вы не разуверитесь в этом.
Она не улыбнулась. Но её плечи чуть опустились. Рука легко скользнула по бокалу.
– Хорошо, Робин. Но запомните: я не тот человек, с которым остаются.
– Возможно, мэм. Но я – не тот, кто уходит.
Они замолчали. Долго. И в этой тишине – не было напряжения. Только присутствие.
Сделка была назначена на поздний вечер. Старое промышленное здание за пределами города, бывшая мастерская, где-когда- то собирали паровые прессы. Сейчас – склад. Внутри – ящики. На ящиках – номера, выжженные, будто шрамы. Товар – драгоценности. Нечистые, нелегальные, с историей и кровью. Тех, кто их привёз, это не волновало. Вивьен – тоже. Её интересовал только