грозно двинулись со всех сторон на купчишку.
– Ээээ, отдам, отдам, – отчаянно заверещал тот неожиданно тоненьким трусливым голоском.
– Где?
– В шкапу, вон сзади тебя. В верхнем ящике.
– Открой шкап, Тимофей.
Тимофей одним прыжком очутился у шкапа, рванул ящик, наверху лежал мешочек с золотом.
– Есть, Дмитрий Семеныч. Он.
– Ну, вот. Так будем браслетку делать или урядника зовем на нары тебя сажать, Сиротин? – притянул ближе к себе купца кузнец.
– Делаем, делаем, Димитрий. Не надо на нары, Зачем же. Договоримся. Мы ж соседи, – залепетал купчишка.
– Ну, гляди, Савелий Степаныч, второй раз спустил тебе подлость, третьей поблажки не будет. Торгуй лучше, чтобы подличать не приходилось.
– Да какая торговля, Дмитрий Семеныч, концы с концами не свесть нынче, лето, кому валенки сдались!
– Лето кончится, зима придет. А вот, ежели сучить будешь, у соседа красть, не придет ни то, ни другое. Пошли, робяты, работать надо.
Кузнецы вышли со двора купца через передние ворота и быстро дошагали до своей кузни. Тимофей отдал мешок с золотом хозяину и принялся лудить оставшиеся самовары. С этого дня Дмитрий Семеныч стал доверять Тимофею многое.
Как-то Тимофей в жаркую ночь встал и вышел во двор подышать, на воздух, не спалось. Вдруг, на кузне увидел огонек:
– Кто это там? Надо поглядеть.
Он крадучись приблизился к приоткрытой двери в кузню. За наковальней сидел спиной к двери Дмитрий Семеныч, на наковальне лежал разобранный… револьвер.
Заглядевшись, Тимофей случайно наступил на скрипучую ступеньку. Кузнец почуял спиной своего ученика:
– Заходи, не шуми там.
– Да я воздуху дышать вышел, спать не могу, душно. Гляжу, огонек, дошел посмотреть, кто.
– Поглядел? Теперь молчи. Ато без работы останешься, полиция меня загребет. И остальным не говори. Не доверяю я всем. Тебе доверяю. Иди, гляди, тебе тоже польза будет. Времена дурные грядут, чую, скоро револьверы нужны будут.
– Почто так?
– В народе шепоток идет, скоро буза будет. Рабочий народ оружием запасается. Себя защищать и семьи.
– А может, обойдется?
– На бога надейся, а сам не плошай. Поживем, увидим. Спать иди, утром работать.
Тимофей почесал вспотевший затылок и потопал досыпать ночь.
Ближняя неделя прошла без бузы, тихо. Самовары, кастрюли, колокольцы, серьги, лужу, паяю, всем помогаю… А к воскресенью хозяин собрал гостей. Накрыли столы, гармошку вынесли, людей полна горница, поют, пляшут. Тимофей на гармошке знатно меха растягивал, частушками сыпал. Нет-нет, да на хозяина с друзьями поглядывал. А те выпили, попели, посмеялись, байки потравили, и ушли куда-то. Ну, Тимофей, не будь дурак, гармошку передал парню в картузе, а сам вслед за хозяином. Прошел насквозь по двору потихоньку, на заднике, где теплушки стояли (там кур и индюшек разводили) услышал голоса, разговаривали приглушенно. Прислонился ухом к стене.