ру. Стекло треснуло, но цифры продолжали падать.
Из динамика хлынул шёпот – уже голосом Громова, но с интонацией, которой у него не было:
– Ты думаешь, это случайность? Они копали здесь в 1949-м. Теперь твоя очередь.
В этот момент погас свет.
Только на экране радара, в зелёном отсвете, Громов увидел:
– Его тень стояла у двери. Но сам он не двигался.
ЧАСТЬ I. ПЕРВЫЕ ЗНАКИ
Глава 1. «Немецкий цилиндр»
Карелия, оккупированный мыс Хийси. Декабрь 1942 года
Метель, которая помнит Ледовое побоище
Обер-лейтенант Эрих Мюллер ступил на поросший инеем порог маяка, и древние брёвна застонали, будто под тяжестью семи веков. Его горные егеря – ветераны Нарвика – теперь рыскали в этой богом забытой дыре по личному приказу Гиммлера.
– Найти то, что русские прячут со времён Александра Невского.
Фельдфебель Шульц, бывший профессор из Гейдельберга, шаркал за ним по снегу, кутаясь в шинель. Его пальцы, привыкшие к пергаменту и чернилам, теперь сжимали «Маузер» с бессмысленной яростью. Он вспомнил, как в университетской библиотеке переводил саги о древних богах, и теперь эти знания казались ему проклятием.
– Эрих, – прошептал он, – здесь что-то не так.
Мюллер не ответил. Он думал о жене. О её письмах, которые приходили всё реже. О последней строчке: «Фриц больше не просыпается по ночам. Теперь он спит тихо, как ангел».
Но ангелы не спят с открытыми глазами.
В подвале пахло ледяной плесенью и медью. Три трупа в форме НКВД лежали на полу, не расстрелянные – зашитые. Их рты стянуты чёрными нитками в вечной улыбке, пальцы вросли в пол, словно корни.
– Mein Gott… (Боже мой) – Шульц отпрянул, наткнувшись на цилиндр из шунгита.
Металл был тёплым.
Как живой.
Рядом лежала книга. Потрёпанная тетрадь с надписью «Э. Лённрот. 1832». Шульц открыл её дрожащими пальцами. Последняя страница была исписана кровью:
«ОНИ УЖЕ В ЗЕРКАЛАХ».
– Это счётчик, – Шульц провёл пальцем по крови на стене. – И мы уже в нём.
Мюллер резко обернулся.
– Что?
– Руна Платы… – Шульц провёл пальцем по строке. – «Каждый враг, что шёл ко дну, в счётчик цифры добавлял».
Из динамиков радио Panther взвыл сигнал. Частота 767.0 МГц. Голос, детский, но растянутый, будто звучащий сквозь толщу льда:
– Sieben… sechs… sechs… neun… (Семь… шесть… шесть… девять).
Шульц закашлялся. Из его рта выпал осколок льда – точь-в-точь как с Чудского озера. Затем ещё один. Они складывались на полу в цифры: 7668.
– Это же счётчик Ледового побоища!
Мюллер схватил его за плечо. В глазах Шульца отражались не страх, а понимание.
– Эрих… – прошептал он. – Мы корм.
К утру из 27 человек остались двое: Мюллер и юный ординарец Ганс.
Мальчик рисовал пальцем на заиндевевшем окне:
– Der alte Stein… Er wacht auf… (Старый камень… Он просыпается…).
За стеклом, в метели, маячила фигура.
Высокая.
С ветвями вместо рук.
Мюллер выхватил пистолет, но Ганс схватил его за руку.
– Не стреляйте, герр обер-лейтенант.
Его голос звучал слишком спокойно.
– Он просто хочет показать вам Фрица.
Мюллер замер.
– Что?
– Ваш сын. Он здесь.
И тогда Мюллер увидел – в отражении окна, за спиной Ганса, стоял мальчик.
Бледный.
С вертикальными зрачками.
И улыбкой, растянутой чёрными нитками.
Из отчёта абвера (1943 г., гриф «Совершенно секретно»):
«Объект Eisgeist (Ледяной дух) утерян. Личный состав погиб, крича о тенях в зеркалах. На стене кровью выведено: WIR SIND DER NÄCHSTE ZÄHLER (МЫ – СЛЕДУЮЩИЙ СЧЕТЧИК).
Примечание: в 1944-м под Кёнигсбергом найден цилиндр. Внутри – рука ребёнка с татуировкой: «21.06.1970».
P.S. Обер-лейтенант Мюллер Э. признан погибшим. Его тело не обнаружено. Однако в январе 1945 года в Данциге местные жители видели немецкого офицера, который шёл по снегу босиком. Он нёс на руках ребёнка. Оба не оставляли следов.
Глава 2. «Роды и раскопки»
Карелия, буровая станция. 21 июня 1949 года. Утро
Земля, которая помнит
Туман обволакивал буровую вышку, заставляя металл скрипеть. Воздух гудел, как натянутая струна, готовый лопнуть от напряжения.
Горшков вцепился в перила, чувствуя, как сталь вибрирует под пальцами, будто по жилам земли бежит ток. Где-то внизу, на глубине семисот шестидесяти семи метров, бур провалился в пустоту с глухим стуком – словно гроб упал в могилу.
– Иван