на старых пластинках из отцовского архива.
– Пап?.. – его собственный голос сорвался в фальцет.
– Не включай рацию завтра. Они услышат. Особенно когда…
Голос оборвался.
Дверь распахнулась. На пороге стоял Горшков, его лицо в свете фонаря было бледным, как у покойника.
– Борисыч… – Петров сглотнул ком в горле. – Ты… слышал?
Горшков медленно покачал головой.
– Я пришёл за тобой. Цилиндр… он начал плакать.
Когда они вышли, Петров не заметил, как из-под его койки выползла тень.
Низкая. С пальцами слишком длинными для человека.
Она подобрала оброненный лепесток с цифрой 7669 и исчезла в трещине между досками пола.
Из акта МГБ №7669/с (22.06.1949, гриф «Совершенно секретно»):
«Образец №1 проявил аномальную активность в 07:07. На внутренней поверхности – капли чёрной жидкости, образующие цифры 7669. Радист Петров М.И. (1923 г.р.) утверждает, что «слышал голос отца». Рекомендована ликвидация свидетеля».
Примечание: на обороте документа детской рукой выведено: «ОНИ УЖЕ В СТЕНАХ».
Глава 4. «Проклятие Лённрота»
Карелия, деревня Хийси. Ноябрь 1832 года
Чернила, которые помнят битву
Лампа коптила, отбрасывая на стены дрожащие тени. Элиас Лённрот стиснул перо. И чернила – густые как кровь старого оленя – легли на бумагу неестественно медленно, будто сопротивляясь.
«Хийси не бог и не зверь. Он страж, который спит подо льдом Ладоги. Его имя не вошло в руны, ибо тот, кто разбудит его, отдаст ему свою тень…»
Со стола упал олений рог. Не сам – будто невидимая рука швырнула его в ярости. На срезе, где когда-то пульсировала жила, теперь зияли три цифры: 7-6-7.
Лённрот поднял голову. Ветер за окном выл, но среди рёва он услышал шёпот – детский, с металлическим призвуком:
– Култа-сар, вехта-сар… анте-йоке не-лаат.
Это были слова из руны, которую он не включил в «Калевалу». Руны пробуждения.
В зеркале над комодом его отражение не моргнуло. Вместо этого оно подняло палец к губам – «тише» – и ткнуло в стену. Штукатурка треснула, обнажив доску с вырезанными буквами:
«ОН УЖЕ В СТЕНАХ»
Лённрот рванулся к двери, но та оказалась заперта изнутри. Не замком – чёрными нитями, сплетёнными в цифру 0.
– Кто здесь? – его голос сорвался в хрип.
Ответ пришёл из чернильницы. Пузырёк лопнул, и жижа потекла по ножке стола, складываясь в строчку:
«Ты станешь дверью».
Он вспомнил, как впервые услышал о Хийси – от старухи-карелки. Её пальцы, узловатые, как корни древней сосны, водили по шкуре оленя, оставляя следы, похожие на руны.
«Он не помогает, – шептала она. – Он кормится. Каждый воин, ушедший под лёд, становится цифрой в его отсчёте».
Тогда он не осознал. Теперь же понимал слишком хорошо.
Наутро деревня нашла избу пустой. На столе лежал дневник с последней записью: «7670 – это не число. Это срок».
На двери изнутри кто-то вывел ножом:
«ЭЛИАС ЛЁННРОТ. 1832—…»
Дата