Задание – карандашами. Не выделывайся!
Но Дима уже макал кисть в воду, разлитую в жестяной крышке от банки сгущёнки. Синий ультрамарин смешался с изумрудной зеленью, рождая цвет весеннего льда на реке. Он замер, наблюдая, как краска растекается по бумаге, образуя причудливые узоры. Вдруг в голове вспыхнул образ – фиолетовое небо из его детского сна, где облака были похожи на клубки шерсти гигантских овец.
– Ты что творишь?! – Настя ахнула, увидев, как небо на его рисунке становится фиолетовым, а солнце обрастает зелёными лучами.
Смех прокатился по классу, как лесной пожар. Вовка Сидоров, тыча пальцем в рисунок, заорал:
– Смотрите! У Димы солнце – как гнилой арбуз!
Марья Петровна, стуча каблуками, подошла к парте. Её тень, удлинённая низким зимним солнцем, накрыла Диму, словно воронье крыло.
– Это что за… ересь? – Она схватила тетрадь, и тонкая бумага порвалась у корешка. – Разве я не ясно объяснила? Солнце – жёлтое! Небо – голубое! Ты что, дальтоник?
Дима поднял глаза. В классе стало тихо – даже метель за окном затаила дыхание. Он видел, как дрожат края разорванного листа, как капля фиолетовой краски падает на деревянный пол, образуя крошечное пятно, похожее на островок свободы.
– Оно… оно может быть любым, – тихо сказал он. – Если посмотреть сквозь метель или… или через лёд.
Учительница побледнела. Её рука с зажатой тетрадью дрогнула, и все увидели, как зелёный луч солнца на рисунке пересекается с фиолетовым облаком, создавая сиреневый отблеск – словно северное сияние посреди дня.
– В угол! – прошипела она. – Сейчас же! И чтобы к концу урока был новый рисунок – правильный!
Дима медленно поднялся. Его валенки шаркали по полу, оставляя влажные следы от растаявшего снега. В углу, рядом с портретом Ломоносова, пахло грифелем и старыми книгами. Прижавшись лбом к холодной стене, он услышал, как Марья Петровна начинает рассказ о фотосинтезе, но слова её казались далёкими, будто доносились из другого измерения.
На стене перед ним висела таблица умножения. Цифры сливались в причудливые узоры: девятка превращалась в улитку, семёрка – в кочергу. Дима улыбнулся. В кармане его телогрейки лежал кубик с выжженной спиралью – подарок отца после того самого дня с «перепутанным» погребом. Он сжал его в ладони, ощущая рёбра узора. Вдруг его осенило: «Солнце – как центр лабиринта. От него расходятся пути, но они могут быть любыми – прямыми, извилистыми… даже зелёными!»
– Соколов! Ты услышал? – Голос учительницы вернул его в реальность. – Почему солнце жёлтое?
Дима обернулся. Все глаза были устремлены на него. Настя жалостливо моргала, Вовка ёрзал в ожидании позора. Марья Петровна держала в руках глобус, готовясь продемонстрировать наклон земной оси.
– Оно… – Дима сделал паузу, чувствуя, как кубик в кармане нагревается от тепла руки. – Оно жёлтое, потому что так видят… большинство. Но если посмотреть иначе…
– Бред! – перебила учительница. – Наука даёт точные ответы!
– А