я с трудом заползла в свою комнату. Казалось, ещё немного – и потеряю сознание, что было бы облегчением. Если усну, очнусь в привычной реальности, где нет места таким новостям. Но не добравшись до кровати, я отключилась на полу, утонув во мраке.
Придя в себя, не сразу поняла, что лежу в своей постели. Воспоминания обрушились, принеся с собой невыносимую боль. Открывать глаза не хотелось – меня охватил страх, ведь сон мог оказаться не сном. Собравшись с духом и убедив себя, что все в порядке, а ужас, что мне приснился, был лишь плодом воображения, вызванным переживаниями за подругу, я решилась открыть глаза. В комнате царила полумгла, за окном неустанно лил дождь, а на стуле рядом с кроватью сидела мама. Выглядела она все так же плохо.
Мысли метались, не находя ответов, давили на виски, сжимая голову, готовую взорваться. Я затряслась всем телом, не сдерживая слезы, которые стекали по щекам. Что произошло? Почему так? Почему с ней? Это правда? – вопросы отдавались в голове глухим эхом, лишая покоя.
Я знала, что правда. Чувствовала. Но не могла поверить. Всё моё естество молило о том, чтобы сейчас она вошла в комнату, и, смеясь над моей глупостью, сказала, что это нелепая шутка. Но постепенно приходило осознание: она никогда сюда не войдёт.
Никогда. Я больше её не увижу. Больше не смогу обнять. Поговорить с ней. Посмеяться над тем, что было только нашим.
Как жить, когда в мире нет её?
Глава 2. Опасная вылазка
Следующие месяцы были сплошной, мучительной пыткой. Были слёзы, которые не приносили облегчения, лишь оставляли после себя соленую пустоту. Были похороны, полные скорби, где каждый вздох давался с трудом. Вереница бессонных ночей, наполненных терзающими душу вопросами о том, что произошло, превратилась в сплошной, нескончаемый ад сомнений, где тишина становилась нестерпимой, а мысли путанными. Но громче остальных звучала одна: как это могло случиться?
Но вот ответов не было. Полиция поспешно закрыла дело, отмахнувшись от него, как от какого-то мусора. "Отсутствие события преступления", – констатировали сухо. Рина, мол, поскользнулась. Упала. Ударилась головой. Насмерть.
Меня такой ответ не устраивал. Он был не просто неприемлем – невыносим. Звучал, как издевательство. Кричал ложью. Причин сомневаться в этой нелепой версии было не то, что достаточно, их оказалось слишком много. И каждая из них подталкивала меня начать собственное расследование, опираясь на уже имеющуюся на руках информацию. Я не могла, не хотела жить, не выяснив, правду о том, что случилось в ту ночь. Открыв блокнот дрожащими пальцами, принялась перечитывать написанное:
«Вчера были похороны. Само слово кажется бессмысленным. Похороны. Чьи похороны? Не её. Не может быть. Она лежала там, почти как живая. Выглядела так, будто просто спит. Только бледнее, да. И эти синяки. Они были по всему её телу.
Но даже синяки не смогли убедить меня. Это нереально. Как можно так просто исчезнуть из нашей жизни? Как можно было быть здесь, смеяться, дышать, а в следующий момент… лежать вот так? Это какой-то чудовищный, жестокий розыгрыш.