Владение кистью на уровне профи…
А я? Я стала призраком. Тенью, лишь отдаленно напоминавшей девушку из прошлого. Умер близкий мне человек, но казалось, будто я и сама исчезла из этого мира.
С Евой и Гелей тоже больше не общалась. Не знала как. Мы больше не "мы". Теперь – просто три человека, которые когда-то были близки. После того, что произошло, между нами разверзлась черная дыра. Я хотела им столько всего рассказать… о своих кошмарах, о том, как я не могу уснуть, о том, как каждый раз, когда прохожу мимо нашего любимого магазина, меня сводит судорогой, о том, как я больше не могу слушать "ту самую" песню, о том, как смотрю на ее пустую парту в классе и чувствую, как мир сужается до одной точки. Но каждый раз, когда я думала о звонке или сообщении, что-то внутри останавливало меня. Обсуждать её смерть, было как пытаться дышать под водой – мучительно. Я предпочла справляться с болью в одиночку. Заперлась в своей скорлупе, потому что мир без Нее потерял свои краски, стал каким-то блеклым и фальшивым. Я добровольно отгородилась от всего, потому что больше не находила в этом «всём» смысла, изводила себя мыслями о мёртвой подруге – но был ли в ЭТОМ хоть какой-то смысл?
– Ну… может, зайдешь завтра к Максу? Развеешься? – Прежней у Ники осталась только привычка теребить от нервов ворот рубашки.
– …
Не получив ответа, она напряжённо сглотнула и продолжила:
– Просто с тех пор, – запнулась, ее взгляд скользнул куда-то в сторону, – после того года… ты же знаешь. Ты перестала появляться где-то кроме школы. Я подумала, может захочешь? – в ее голосе звучала надежда, которая тут же угасла.
– Спасибо. Не думаю. – Ответ был уклончивым, но смысл ясен.
Не видя причин больше задерживаться, я метнулась за забор, чувствуя, как в жилах бурлит кровь. Ускорившись, мчалась домой, пытаясь выбросить из головы приглашение Ники. Её забота казалась милой, но первый порыв ветра сорвал с лица маску безразличия, и в этот момент стало понятно насколько я на самом деле напряжена. Будничный разговор, который должен был остаться простой повседневной болтовней, открыл мне глаза на то, как кардинально изменился мир вокруг, а я этого даже не заметила.
Добравшись до дома и заперевшись в комнате, включила музыку на полную громкость, но она не могла заглушить назойливую грусть, засевшую где-то глубоко внутри. Оставалось дождаться наступления темноты. Когда она наконец опустилась на город, пришло время привести план в действие: забраться в сомнительный центр. Вариантов было не много, и ночная вылазка казалась единственным выходом, хоть и таким рискованным (маму, к моему счастью, невероятно удачно попросили выйти на дежурство).
Не медля ни секунды, чтобы не дать себе ни малейшего шанса передумать и отказаться от этой абсолютно сумасшедшей затеи, я выдвинулась на дело. Воздух, пропитанный ночной сыростью и запахом влажной земли, холодил кожу, но внутри меня горел огонь решимости. Тишина, звенящая в ушах, делала каждый шаг громче: это было безумие, чистое, беспримесное безумие, но