маме неправильно подобранное слово, и разговор превратиться в жизненный урок.
– Мам, успокойся, мне 22. Я достаточно взрослая и могу за себя постоять. И потом, восемь часов вечера – это не такое уж и позднее время. И да, я не бегу навстречу смерти с распростёртыми объятиями. Согласна, Максимильян не внушает абсолютного доверия. Тогда почему ты приглашала его к нам на чай и сказала, что двери нашего дома всегда открыты для него? – допытывалась я, мама залилась краской.
– Это жест гостеприимного человека. Но мне не нравится, что ты скрыла это от нас с отцом. Ты светишься рядом с ним. И я подумала, что может влюбленность подлечит твоё сердце. И, если это так, то Максу нужно чаще видеться с тобой. Только прошу, будь осторожна, милая. Я создавала твоё сердце девять месяцев. Не дай какому-то проходимцу разбить его вдребезги за короткий миг.
Вот это поворот. Она вроде одобрила наше общение и в то же время предостерегла. Никогда раньше не замечала, чтобы её заботила моя личная жизнь.
– У тебя как на работе?
– Сегодня студенты наблюдали за сердцебиением беременной кошки и учились пальпировать её живот. Один парнишка не позавтракал и от вибраций кошачьего живота ему стало плохо. Пришлось прервать пару, чтобы оказать ему медицинскую помощь.
– А ты ой как не любишь, когда прерывают твоё дело. Погоди, так вы, что, мучали беременную кошку? – я в шутку испугалась. – Полагаю, завтра будет собака?
Мама тихо рассмеялась, хотя её настороженный взгляд был прикован к окну.
– Вообще-то, попугай. И нет, мы не мучали беременную кошку. С ней всё в порядке. Ладненько, – сказала мама и поднесла иголку к руке. – Расслабься. И подумай о зелёных глазах своего нового друга.
Закрыв глаза, я последовала маминому совету и представила зелёные, насыщенные нефритом, глаза Макса. Мысли о прекрасном выражении лица прервала маленькая боль от иголки.
– Через три часа я вернусь, чтобы вынуть иголку. Спокойной ночи, дочка.
– Спокойной ночи, мам.
Ещё несколько минут я лежала, наслаждаясь тишиной, прерываемой только мамиными шагами в спальне. Удивительно. В доме настолько тихо или это у меня обострённый слух? Я смотрела на своё отражение в аквариуме и не могла понять, что происходит в моём сознании. Весь вечер я гуляла не с абы кем, а с самым настоящим эльфом, который по уши влюблен в меня и у него растут крылья. Может, я в коме и это лишь сон? Творение больного разума?
– Ты его видел? – прошептала мама. – Он же вылитый Клим Арерра!
– Маркиза, дорогая, ты раздуваешь из мухи слона. Столько лет прошло. Наверняка, это его потомок, заблудший среди людей.
– Ты разговаривал с Филиппом? Что там происходит в Варфии? Не может же это оказаться простым совпадением, что дитя Мариандра заявилось к нашей дочери с чувствами?
– Что ты предлагаешь? Наброситься на него с мечом и допросом?
– Нет. Пока нет. Но нужно что-то сделать. Я не знаю.
– Дорогая, давай ложиться спать.
– Нет, постой, Георг. Сначала давай поймём, как обезопасить наш дом.
Отец