ескрайней серой пустыни. Внутри, в модуле «Гея-3», царила привычная суета: гул вентиляторов, мерцание экранов и перешёптывания инженеров, сливавшиеся в монотонный гул. Воздух пахнул озоном и пластиком – смесь, которую Лия Морган уже давно ассоциировала с наукой на грани фола.
На экранах AR-интерфейсов, проецируемых в шлемы учёных, мигали данные георадарного сканирования. Лия Морган провела рукой по голограмме кратера Шеклтона – трёхмерная карта в её визоре подсвечивала аномалию на глубине 200 метров: объект размером 120×80 метров с плотностью 15.2 г/см³. Лия щёлкнула зубами по нижней губе, привычка, которую так ненавидел её бывший муж.
– Марк, посмотри ещё раз. Это не базальтовая плита, – её голос прозвучал громче, чем планировалось.
Капитан Марк Рейес, прислонившийся к шкафу с инструментами, медленно поднял голову. Его лицо, иссечённое шрамом от давней аварии на МКС, оставалось невозмутимым.
– Лия, мы находимся на Луне. Здесь каждый камень странный. Ты хочешь рискнуть миссией из-за игры теней в радаре?
Она резко развернулась к нему, светящийся проектор подсветил её взъерошенные каштановые волосы и тени под глазами. Двое суток без сна давали о себе знать.
– Игра теней? – она ткнула пальцем в голограмму, заставив метки глубины вспыхнуть красным.
– Спектрометр показал иридий, но с примесью… Этого нет в таблице Менделеева, – Лия повернулась к Марку. – Это сплав. И кто-то специально снизил плотность, чтобы объект не прожег лунную кору. Кроме того, видишь эти углы? 89,7 градусов. Природа не создаёт прямых линий. Кто-то… или что-то… спрятало это здесь. Намеренно.
Капитан Марк Рейес, чей шлем был испещрён трещинами от микрометеоритов, приблизил карту в своём AR-визоре.
– Сверхплотный метеорит? Центр управления отправит команду с Земли через полгода. Нам приказали фокусироваться на добыче гелия-3., а не придумывать фантазии про древних пришельцев.
– Пришельцы? – Лия фыркнула, доставая из кармана смятый чек с расчётами. – Я говорю о фактах. Метеориты не образуют прямоугольников, – Лия выделила угол 89.7° в AR-сетке. – Изучи магнитометрию: внутри пустота. Как будто объект полый.
Тишину прервал треск радиосвязи. Из динамика послышался голос инженера-биотехнолога Тани:
– Капитан, «Крот-7» готов к тестам. Ждём вашей команды у шлюза.
В ожидании ответа Таня вспомнила, как в Антарктиде создавала бактерии для очистки радиоактивной воды. Её коллега погиб, заразившись мутировавшим штаммом.
– Я больше не ошибаюсь, – она сжала воротник скафандра, будто чувствуя ледяной ветер прошлого.
Марк потёр переносицу.
– Лия, давай по-хорошему. Проведём пробное бурение на 50 метров в секторе Альфа. Если твоя аномалия не исчезнет – обсудим дальше.
Она закусила губу, чувствуя, как гнев пульсирует в висках. Пять лет назад её отстранили от миссии на Марс из-за «недостаточной командной совместимости». Теперь история повторялась.
– Хорошо, – она сделала шаг вперёд, сократив дистанцию до полуметра. – Но, когда мы откроем эту дверь, ты поставишь мне ящик того мерзкого шотландского виски.
Марк усмехнулся, впервые за день.
– Если окажешься права – куплю целую винокурню. – Марк скрестил руки. – Но сначала отправим дронов.
Шестиугольные дроны с лидарами вылетели из шлюза, просканировав аномалию. На AR-экранах появилась 3D-модель объекта: прямоугольник с рентгеновски прозрачными секциями.
– Структура явно искусственная, – Лия увеличила участок с аномальной теплопроводностью. – Но энергоисточник?
Выход на поверхность
Скафандр давил на плечи, словно пытаясь вдавить Лию в лунный грунт. Она проверила показатели на запястье: давление стабильное, запас кислорода – 8 часов. Позади, приземистый буровой модуль «Крот-7» напоминал гибрид танка и паука, его шестнадцать гидравлических опор уже впились в реголит.
– Морган, вы уверены, что хотите лично управлять? – голос Тани звучал в шлеме иронично. – Мы можем вызвать ИИ.
– ИИ два дня назад принял облако пыли за метеоритный дождь, – отрезала Лия, беря джойстик. Лия, управляя буром через AR-панель, снизила скорость до 0.5 м/час. Вентиляторы радиатора гудели, отводя тепло.
– Температура сверла: 1200°C. Впрыскиваю жидкий азот.
Марк, стоявший у перископа, хмыкнул:
– Напоминаю, у нас 8 часов кислорода, – Марк проверил регенеративную систему скафандра (85% переработки CO₂). – Если угробим «Крот», обратный путь пешком.
– Тогда пригодится ваш виски, – она нажала на рычаг.
Сверло с рёвом вгрызлось в грунт. Лия следила, как сенсоры рисуют зелёные линии разреза – слой за слоем, миллион лет за минутой. Внезапно экран задрожал.
– Давление в шахте растёт, – сказала Таня. – 15 атмосфер… 20… Это невозможно.
– Прекращаем бурение! – Марк ударил кулаком по аварийной кнопке.
Но