некоторое время боролся с фантазиями и домыслами.
– Кстати, вы проверяли его?
– Естественно, – усмехнулась мадам Бови. – Ничего подозрительного. Чистое железо.
Ивор некоторое время сомневался – задать или не задать мучивший его вопрос. Ему он казался каким-то детским.
– Госпожа Бови, что же будет дальше?
Гретта улыбнулась так, как не улыбалась еще прежде – с безмерной мудростью и печалью во взгляде, и ответила:
– Ивор, если бы ты знал, как часто возникают ситуации, когда кажется, что завтра наступит конец света. Не стоит переживать. Человечество выкарабкается, как и прежде. Ну, а уж мы не подведем.
На эту браваду Ивор не купился. Он видел, что внутреннее напряжение не отпускает разведчицу, но выпытывать причины не стал.
– Мне, наверное, пора.
– Ивор… – разведчица помедлила, не решаясь продолжить. – Давно хотела спросить
, почему вы не женились во второй раз?
Тадынски не ответил, лишь печально улыбнулся. Мадам Бови поняла все без слов.
***
Звездная россыпь холодных колючих огней уже резала глаз, но успешно отвлекала от дум. Тишина и бездействие заставляли забыть о покое и с тоской слушать звон натянутых нервов. Одна из станций УГП вот уже вторую неделю плыла в пространстве солнечной системы, не доступная ничьему взгляду. Периодически станция меняла свое местоположение, практически непредсказуемо.
Уилли сдержанно поприветствовал Тадынски, хотя глаза его наполнились искренней радостью. По-видимому, вахта на этой базе ему надоела до чертиков. После выяснения всех распорядков базы и своего собственного положения на ней, Ивор пригласил Уилли к себе. Молча разлил в рюмочки старый коньяк, протянул одну Уильяму.
– Как-то присутствовал на подобном действии в Русском секторе, – Ивор остановил руку Уилли, которая потянулась навстречу. – Когда они вспоминают кого-то, кто ушел раньше них, они пьют молча, памятью провожая каждый глоток.
Норингтон младший переварил информацию, помолчал и выпил.
– Не лишено смысла, – нарушил он молчание.
– О да! – согласился Тадынски и медленно опустошил рюмку. – Теперь давай рассказывай обо всем.
Рассказ его ничем особым не отличался от того, что Ивор уже и так знал. Лишь пара личных штрихов. Под конец рассказа Уильям признался, что не верил в то, что Тадынски вернется и вообще выживет.
– Хорошо, что я ошибался, – тихо произнес Уильям.
– Ты не поверишь, но я тоже так считаю!
Некоторое время они позволили себе поупражняться в остроумии, после чего расстались – распорядок базы был очень строг. Ивору по расписанию стоило приступать к дежурству через два с половиной часа. Это время он решил использовать с толком. Просто поспать. Последнее время где-то в глубине засела раздражающая усталость или нечто сродни ей. Однако сон помог лишь временно – внутренний надрыв ушел на глубину, но обещал вернуться.
Все две недели Ивор боролся с собой и с рутиной. А также с ожиданием. Но ничего не происходило и это изматывало