коренастый. Он шёл сзади. – Как будто лестница не ведёт вниз, а растёт под нами.
Мы спускались долго. Настолько, что время потеряло форму. Оно больше не шло – оно жило рядом, как существо. Часы в руках девушки теперь тикали. Но не совпадали с нашими сердцами. Иногда – опережали. Иногда – отставали.
На одной из ступеней я остановился.
Не потому что устал.
Потому что услышал.
Сначала – плеск. Будто кто-то шагнул в воду. Потом – дыхание. Тяжёлое. Рваное. Как будто лёгкие у того, кто дышал, были чужими, плохо подошедшими по размеру.
– Там кто-то есть, – сказал я. – Или что-то.
И тогда мы увидели свет. Еле заметный, серый, как утро в больничной палате. Он шёл снизу. Как зов.
Последние ступени прошли почти бегом. Не от страха – от нетерпения.
Как будто надо было уже дойти. Что-то внутри подталкивало: быстрее. Быстрее. Пока не закрылось.
Внизу была вода.
Затопленное помещение. По щиколотку. Холодная. Не мутная – наоборот, слишком чистая, зеркальная. Так что ты не видишь дна, только – своё отражение.
Мы стояли на краю.
Я посмотрел вниз.
И увидел себя.
Но… не просто себя.
– Это не зеркало, – сказала девушка с часами. – Это петля.
– Что? – не понял коренастый.
Она посмотрела на него:
– Там ты – такой, каким ты стал бы, если бы остался.
– Остался где?
– Там. В начале. В зале. В тишине.
Мы молчали.
Потом один за другим начали видеть. Кто-то – себя, обнимающего того, кого потерял. Кто-то – себя, идущего по пустому дому с горящими окнами. Кто-то – себя, мёртвого. В форме, в белой комнате, в кресле.
– Это всё мы? – прошептала девушка с куклой. – Или… они?
– Это все мы, – ответил я. – Но из разных моментов. Разных концовок.
И тогда тишина вновь заговорила.
Не голосом.
Ощущением.
Скоро выбор.
Останешься – или пойдёшь дальше.
Поймёшь – или повернёшь.
Проснёшься – или замрёшь.
Но ты уже сделал.
И тут вода начала подниматься.
Глава 3.
ПРИЗРАКИ
Вода поднялась до колен.
Потом – до груди.
Я не сопротивлялся.
Когда она закрыла глаза – я понял: всё, что было, останется там, внизу.
Я тонул – не в воде, в себе.
Последнее, что услышал, – был смех.
Не злобный. Тихий. Как будто кто-то вспомнил старую шутку.
…
Я проснулся в другой одежде. В другой комнате.
Но с тем же телом. И тем же грузом внутри.
На мне была простая рубашка. Чистая. Белая.
Запах был странный – не дезинфекции, не свежести.
Пахло… школой. Старой бумагой. Чернилами. Человеком, который очень хотел казаться «нормальным».
Я сидел на жёстком стуле. Передо мной – стол. Лист бумаги. Ручка.
Надпись в верхней части листа:
«ПРОВЕРЬ, КТО ТЫ.»
Я