папку, забытые на подоконнике очки. В этом хаосе было что-то личное. Тёплое. И в то же время мертвое.
Он прошёл в ванную, почти не ощущая шагов. Пиджак соскользнул с плеч, за ним – рубашка. И будто вместе с этим с него срывалась кожа чужой роли. Тело в зеркале не соответствовало ни кафедре, ни академической мантии. Это было тело бойца – крепкое, изломанное, напряжённое. Шрамы покрывали его грудь, плечи, руки – каждый из них был выжженной меткой. Памятью, которую не стереть ни временем, ни дождём. Он не отворачивался. Просто смотрел. Молча. Как на знакомого врага.
Горячая вода хлынула из душа, обдавая тело паром и жаром. Она смывала дождь, уличную прохладу, даже усталость – но не тревогу. Та сидела глубоко, под кожей, под шрамами, под всем, что можно было омыть. Пар поднимался клубами, заполняя комнату молочной пеленой. Магнус стоял под струёй, не двигаясь, с закрытыми глазами. Вода стекала по телу, по старым шрамам – будто вычерчивала на нём карту того, через что он прошёл. Карта, которую не сотрёт ни время, ни жара.
Выключив воду, он вытерся старым, жёстким полотенцем – больше по привычке, чем с намерением – и вернулся в полумрак комнаты. Фонари за окном по-прежнему бросали блики на стены. На столе лежал кожаный потёртый альбом. Он протянул руку и открыл его, как открывают дверь в чужую жизнь. Первое фото: молодой Магнус – с ясным взглядом, ветром в волосах, стоящий на фоне песчаных дюн. Улыбка лёгкая, почти наивная, как у человека, который ещё верит, что знает, куда идёт. Дальше – другой он. Лицо постаревшее, черты жёсткие, под глазами тень. На руках – индусский мальчик. Маленький, хрупкий. Его глаза смотрели на Магнуса с таким доверием, что сердце сжималось даже сейчас. Потом – фото из Оксфорда. Мантия, коллеги, та же улыбка… только теперь она казалась фальшивой. Слишком правильной. Слишком чужой.
Он замер, вглядываясь в снимки, и пальцы невольно сжали край страницы. Как будто хотел удержать время. Или спросить у себя, кем из этих людей он был на самом деле.
Телефон завибрировал, разрывая тишину. Магнус взял трубку, и сухой голос произнес: – Машина будет через час, Док. Все готово.
– Понял, – коротко ответил он и сбросил вызов.
Магнус закрыл альбом с глухим хлопком – будто захлопнул дверь, за которой осталась прошлая жизнь. На секунду задержал руку на обложке, а затем развернулся и направился к шкафу в углу комнаты. Там, за стеллажом с книгами, застывшими на века, скрывался рычаг. Он потянул за него – и полка с лёгким щелчком отъехала в сторону. За ней открылась ниша – узкая, тёмная, где хранилось то, что он надеялся больше не трогать. В тусклом, почти ритуальном свете покоился аккуратно сложенный армейский камуфляж. Рядом – арсенал: пистолеты, ножи, гранаты. Всё уложено с такой точностью, будто бой должен начаться с минуты на минуту. И в каком-то смысле – уже начался.
Магнус медленно вынул форму и начал облачаться – без пафоса, без спешки, точно помня каждое движение. Ткань легла на мускулистое тело, как вторая кожа. Как старая