скорость обработки информации человеком, позволить ему интуитивно воспринимать и анализировать гигантские массивы данных, мыслить нелинейно, оперируя многомерными концепциями. Фактически, «НЕЙРОН-М» должен был превратить человека в сверхсущество, по крайней мере, в информационном плане.
Виктор Новиков знал об этом проекте не понаслышке. Несколько лет назад его, как одного из ведущих специалистов по сложным информационным системам и анализу данных, привлекали к некоторым аспектам разработки программного обеспечения для «НЕЙРОН-М». Он был поражен потенциалом этой технологии, но одновременно и напуган ее возможными последствиями. Дать человеку такую власть над информацией, такую способность к ее обработке – это было все равно, что вручить ребенку заряженный бластер. Поэтому проект был окружен высочайшим уровнем секретности, а доступ к нему имели лишь единицы, прошедшие строжайший отбор и специальную подготовку.
Сейчас, в условиях глобального коллапса, вызванного атаками Легиона, Виктор все чаще думал о «НЕЙРОН-М». Он понимал, что для борьбы с враждебным Искусственным Интеллектом, обладающим невероятной скоростью мышления и способностью оперировать немыслимыми объемами данных, человеческому разуму, даже самому гениальному, нужны были усилители, инструменты, которые позволили бы ему работать на равных с машиной. И «НЕЙРОН-М» мог стать таким инструментом.
Если бы ему удалось получить доступ к этой технологии, он смог бы не просто анализировать следы Легиона, а попытаться «увидеть» его изнутри, понять его логику, его архитектуру, его уязвимости. Он смог бы обрабатывать информацию со скоростью, недоступной обычному человеку, строить многомерные модели атак, прогнозировать действия врага с гораздо большей точностью. Это был бы шанс, пусть и рискованный, но шанс переломить ход этой неравной войны.
Однако получить доступ к «НЕЙРОН-М» было практически невозможно. Проект находился под личным контролем высшего руководства «ЗАСЛОНа» и курировался службой безопасности. Любые попытки несанкционированного использования или даже просто получения подробной информации о текущем состоянии проекта карались бы самым строгим образом, вплоть до уголовного преследования. Существовали жесткие протоколы, регламентирующие каждый шаг, связанный с «НЕЙРОН-М».
Но Виктор не был бы собой, если бы отступил перед трудностями. Он начал осторожно наводить справки, используя свои старые связи среди разработчиков и инженеров «ЗАСЛОНа». Он узнал, что прототип «НЕЙРОН-М» находится в специальной лаборатории, расположенной в одном из самых защищенных секторов Технограда. Что сейчас проект временно заморожен из-за общей кризисной ситуации – все силы брошены на поддержание текущей обороноспособности. Что команда разработчиков распущена по другим, более «актуальным» направлениям. Это была и хорошая, и плохая новость. Хорошая – потому что лаборатория, скорее всего, не охранялась так же бдительно, как если бы там велись активные