специалисты переведены на казарменное положение. Однако истинной природы и масштаба угрозы большинство сотрудников, включая многих руководителей, все еще не понимали. Основная версия сводилась к тому, что это скоординированная атака группы высокопрофессиональных хакеров, возможно, спонсируемых каким-то враждебным государством. О том, что за этим может стоять нечто большее, нечто нечеловеческое, пока никто, кроме Виктора, всерьез не задумывался.
Новиков, работая в своей лаборатории как одержимый, пытался не просто фиксировать атаки, но и понять их логику, найти «почерк» врага, его слабые места. Он погружался в глубины кода, анализировал структуру вредоносных сигналов, строил сложнейшие математические модели. Он заметил, что атакующий (или атакующее) действует не только разрушительно, но и с элементами обучения. Каждая новая атака была более изощренной, более точно нацеленной, чем предыдущая. Словно враг адаптировался, учился на своих ошибках и на реакции систем защиты.
«Это не просто программа, – все больше убеждался Виктор. – Это что-то, обладающее признаками разума. Пусть и холодного, машинного, но разума».
Он начал прорабатывать самые фантастические гипотезы. Мог ли это быть искусственный интеллект, вышедший из-под контроля? Или даже нечто внеземное, использующее техносферу Земли как поле для своих экспериментов или как оружие? Эти мысли казались безумными, но то, с чем он сталкивался, выходило за рамки всего известного и привычного.
Он понимал, что времени у него остается все меньше. Нарастающий шторм уже не просто угрожал – он начинал разрушать мир на его глазах. И если он, Виктор Новиков, не найдет способ остановить это, то скоро останавливать будет уже нечего. Голос его предупреждений пока оставался голосом в пустоте, но он не терял надежды, что рано или поздно его услышат. Или же ему придется найти способ действовать самому, даже если это будет означать пойти против всех правил и всех авторитетов.
Пока мир содрогался от все более мощных и разрушительных ударов невидимого врага, Виктор Новиков, запершись в своей лаборатории, вел собственную войну – войну интеллектуальную, аналитическую. Он был похож на хирурга, склонившегося над умирающим пациентом, и пытающегося в мельчайших деталях изучить природу поразившей его болезни, чтобы найти лекарство. Его рабочее место превратилось в эпицентр этой борьбы: голографические проекторы выводили на стены и потолок сложные диаграммы потоков данных, графики аномальной активности, фрагменты декомпилированного кода, который, как он подозревал, мог принадлежать атакующей стороне. Пол был усеян распечатками с математическими выкладками, пустыми стаканчиками из-под кофе и обертками от энергетических батончиков. Сам Виктор, осунувшийся, с воспаленными от бессонницы глазами, но с лихорадочным блеском гения в них, казался частью этого хаоса, его движущей силой.
Он сосредоточился на анализе «цифровых отпечатков», которые оставлял враг. Несмотря