то, как делают это образованные люди? Они ведь надевают очки на нос, а не на глаза. Доктор принялся изучать свои документы, ну прямо с педантичной тщательностью, разглядывая их чуть ли не на просвет.
Сколько раз я отвечала на подобные вопросы? Как угадать именно тот ответ, необходимый именно в данном случае. М-да…По сути, моя обратная связь не важна. Доктор зацепится за одну, полностью противоречащую Его здравому смыслу реплику, и именно в этом месте начнет копать. Какой бы якорь ему подкинуть? Как нынче модно говорить, триггер. Проблемы в семье, в личной жизни, на работе? Отсутствие самореализации? Плохую наследственность? А не показать ли ему мою печать социопата на лбу? Так он уже сам ее заметил, такое не отметить тяжело. Или рассказать, что жизнь долго ломала, гнула, крутила, пока наконец не убила во мне веру в людей, в их постоянство. В смысле, что люди любить без передышки не могут, но подлыми способны быть всегда. Что слова наши – ветер, что дела наши жгут огнем все вокруг, что вещи, нами созданные, превращаются в пыль, а время, отведенное на существование – вода, протечет сквозь пальцы, не удержишь.
– Кладезь мой сладкоречивый, вы не написали ни строчки.
Оказывается, доктор не читал бумаги – наблюдал за мной.
– Моя бесценная, наше время на сегодня кончилось. Я могу вам дать анкету с собой, вы подумаете над ответами на досуге. К сожалению, ручку я вам предоставить не могу, они запрещены в нашем заведении. Вы допишете свои мысли в следующий раз.
Во мне вскипело и осело тяжелой волной привычное разочарование.
Вот и все. Толком ничего не сказано и не сделано. Больной будет заниматься самолечением. А вдруг в анкете есть вопросы, приводящие к ответам? Бывает. Бывает и такое, что вопрос сам несет в себе информацию, заставляя поменять ваше мнение. Еще одно слабое место моего характера – принимать все варианты развития событий, и это вместо того, чтобы вцепиться в доктора и замучить его своими мыслями. Покорнейше благодарю. Я молча встаю, киваю, и, опустив глаза бреду к двери. Интересно, этим листком бумаги можно вскрыть себе вены? Опана, а крыша-то протекает.
– Всего доброго вам, доктор Шереметьев, – бурчу себе под нос.
Социальные нормы соблюдены, можно уползать к себе в нору. Всем темным тварям, подслеповатым, привыкшим к жизни под землей, к ее сырости и покою приходится так делать.
Вот зачем люди вытаскивают нас на свет? Держат на весу за шкирку, вглядываются в глаза. Потом поняв, что мы им совершенно безразличны, отпускают и удивляются: «Что это они такие агрессивные»? Мы живем в земле, поближе к ее теплу. Ваша индифферентность выжгла наши сердца. Шкурка у нас тоненькая, на солнце она мгновенно обгорает, покрываясь ожогами. И нос шелушится.
– До завтра, моя хорошая. Завтра в 11. Буду вас ждать.
– Ага.
Уходя, я бросила последний взгляд на доктора за массивным столом. Николай Иванович выглядел внушительно: качественный дорогой свитер, ровно выглядывающие из-под него манжеты и воротник шикарной рубашки. Краем виднеющиеся