с дивана, довольно, но недоверчиво улыбаясь, вглядываясь в лицо этого теперь премудрого в моих глазах лекаря. Поняв, что он не шутит, от нескрываемого восторга, я еще попрыгала на месте, прихлопывая в ладоши, ну точно зайчик на утреннике.
– Вон, вон, вон-вон-во-он, – пропела я.
Нагнувшись через стол к доктору, чмокнула его в щеку, воткнула слета ручку в стаканчик, и пританцовывая порулила к двери. На секунду остановившись, я обернулась и бросила ему:
– Орать на меня вы не имеете права.
«Вон, вон, вон-вон-во-он», – мурлыкала я, вальсируя к двери в свою палату, – «та-ра-рам пам-пам, пам-пам».
Выходя из очередного поворота вокруг своей оси, я увидела общую комнату. Все в ней осталось как прежде: пациенты, сестра, сидящая в углу за своим столиком, читающая книжку сомнительного содержания, бубнящий телевизор на стене.
Для меня наступал новый день и в этот момент сочное солнце заглянуло в окно, бросив добрый луч на эти ожившие трупы и стерильные стены. Хотелось сделать всех счастливыми, такими же, как я, беззаботными, вырвавшимися из силков, из клетки, что они создали себе сами, своими усилиями. Я замотала головой вверх–вниз, как делают волосатые рокеры на концерте, и зарычала: «ВОЛЯ И РАЗУМ, ВОЛЯ И РАЗУМ!!!!», в промежутке между текстом песни изображая нечеловеческими криками рев электрогитары. Вся стая сурикатов повернула ко мне свои лица. В это было невозможно поверить, но на них отразилось некое подобие заинтересованности, граничащей с любопытством – чисто человеческие эмоции. «Вы сгниете здесь, все-е-е-е, заживо-о-о-о-о-о!!!!» Я была пьяна своей свободой. Сделав им напоследок две козы, я поскакала дальше.
В моей палате уже было убрано. На спинке стула висела одежда, на тумбочке стояла сумка. Я стянула с себя больничные шмотки и начала влезать в джинсы. Какое-то время назад я перестала себе льстить, начав вместо детских размеров, с талией на попе, покупать женские вещи, нормальных габаритов. Жизнь сильно упростилась по утрам. А так хотелось думать, что я все еще ребенок. Ага, дитятко, 46 размера, с обхватом кормы в метр. Глупости это все. Джинсы, носки, кроссовки, майка, свитер, резинка для волос – готово – спортивненько и уютненько. В дверь постучали и сразу открыли. На пороге стояла утренняя сестра.
– Вы уже собрались? Надо поставить автограф в бумагах на выписку.
Она протянула мне листы, скрепленные степлером.
– Вам нужно поставить подпись там, где отмечено галочками.
Листов было много, штук 6. На первом были мои данные. Фамилия, имя, отчество, номер-серия паспорта, и прочее.
– Поторопитесь, пожалуйста.
– Мне некуда спешить, у меня вся жизнь впереди.
– А у меня еще обход.
– Я вам оставлю их на стойке.
Медсестра фыркнула, развернулась и пошла по своим делам.
Так, блин, интересно. Номер страхового полиса вписан. Где же они его взяли? Я такие вещи с собой не ношу. Ну вот, счет. Ничего себе, государственное учреждение. В счет внесли, как мне почудилось, все и даже больше – свет, тепло, азотно-кислородную смесь, последнюю в этом году