Эмма зачерпывает целую ложку мороженого. – Но в последний момент решила не идти.
– Почему? – спрашиваю я. – Тебе же понравился Эндрю. Он милый, умный и имеет множество наград по поло. Сексуальный спортсмен в твоем вкусе, разве нет?
Эмма щелкает меня по носу.
– Еще и виконт, – добавляет Кэт. – Ты бы обращалась к нему «Мой Лорд»?
Теперь достается Катерине: Эмма кидает в нее синей подушкой и морщится, как от зубной боли.
– Иисус Христос, нет. Я не буду изменять Волан-де-Морту.
– Просто признайся: ты все еще питаешь надежды выйти замуж за Гарри Стайлза.
Эмма отмахивается от меня и закатывает глаза.
– Вы не будете такими саркастичными, когда я получу его фамилию. И знайте, я выберу самый отвратительный цвет платья подружек невесты… Какой-нибудь лимонно-оранжевый.
Мы смеемся, когда на экране телевизора появляется Бриджит со своим списком «Никогда больше». Ну что ж, я присоединяюсь к этой иконе и отныне вхожу в свой собственный личный список, где первым пунктом будет «Я больше никогда не подумаю о нарциссическом подонке с манией величия».
– Мы одиноки в восемнадцать лет, – вздыхает Кэтти. – Разве это не печально?
– Технически тебе еще семнадцать, – напоминает Эмма, улыбаясь. – Что за меланхолия, Катерина? Ты снова проходишь фазу Остин?
Катерина прищуривается, возвращая Эми подушку.
– Не называй это фазой. Джейн – настоящая королева.
– Да, королева драмы. А что у тебя, Эль? Пожалуйста, скажи, что ты скрываешь от нас кого-нибудь? У меня развилась одержимость ромкомами c тропом «тайный роман».
Я замираю, застигнутая врасплох шуткой Эммы, а затем прочищаю горло и цитирую цитату из «Гордости и предубеждения»:
– Только глубокое чувство может толкнуть меня под венец…
Катерина подхватывает, и остаток фразы мы говорим вместе:
– Поэтому быть мне старой девой.
И снова звук нового уведомления.
Социопат: Я очень хочу похитить тебя, ангел. Поэтому если ты не ответишь мне в течение одной минуты, то я выкраду тебя из гребаного Балморала.
Мое сердце замирает, когда я вспоминаю хриплые, жестокие ноты в его голосе. Он не мог последовать за мной до самого Эдинбурга. Это, мать твою, невозможно.
Элеонор: То, что ты делаешь, уголовно наказуемо. Я буду давать показания полиции до тех пор, пока тебя не поймают.
Социопат: Блядь, ты такая сладкая… Я съел так много персиков сегодня, но ничего из этого не сравнится со вкусом твоей кожи. Я поцелую и оближу тебя при встрече, мышка.
Мое лицо так разгорается, что я отвожу взгляд в окно, заставляя себя отвлечься.
– Эль?
– Мм? – я выключаю телефон и откладываю его в сторону.
– В последнее время ты сама не своя. Кто тебе пишет? – Катерина смотрит на меня, как мама-медведица.
– Блейк. Родители утверждают время ужина в Лондоне.
Мой ужасный сводный брат действительно писал мне утром.
– И ты пойдешь?
– Да.